4 августа этого года исполнилось 150 лет со дня рождения Кнута Гамсуна, классика норвежской и мировой литературы, лауреата Нобелевской премии. Гамсун оказал влияние практически на всех современных европейских писателей. Он был необыкновенно популярен в России начала XXвека. Мы очень рады, что в России так любят классика нашей литературы, и иногда мне кажется, что Гамсун — русский писатель, хоть и писал по-норвежски. По-моему, Гамсун ассоциируется у многих россиян с образом типичного норвежца: высокий, крепкий и загадочный.

Думаю, я должен начать с 1936-го. В то время я не увлекался политикой. Это значит, что я был либеральным интеллектуалом «республики профессоров», как в то время иногда называли Французскую республику. Я полностью поддерживал Народный Фронт, но мне никогда не приходило в голову голосовать [за них] для придания решающего значения своим мнением. Это вряд ли это позволительно, если подходить к вопросу рационально. Но когда идеология терпит крах, оставшиеся убеждения заставляют задуматься о магическом аспекте. Что все еще оставалось для меня — принципы индивидуализма. Я чувствовал, что меня привлекают толпы, которые создали Народный фронт, но я не совсем понимал, что я был частью этого, и что мое место было среди них: я видел себя одиночкой. Позитивным элементом этого была смутная антипатия к всеобщему избирательному праву, и неясная идея, что голосование никогда не репрезентирует конкретное намерение человека. Только намного позже я понял, что беспокоило меня в идее всеобщих выборов: они могли служить только представительной демократии — надувательству.

Герта Мюллер относит свои книги к разным жанрам. В подзаголовке ее первых книжек «Низины» (1982 ) и «Босоногий февраль» (1988), например, значится — «Рассказы», «Лис тогда уже был охотником» и «Всердцезверь» — романы, «Голод и шелк» — эссе. Есть у нее помимо того сборники стихов-коллажей, где слова, вырезанные из разных немецких периодических изданий, «смонтированы» в стихотворения. Однако мне представляется, что Герта Мюллер пишет один, единый по существу, Текст. Я бы включил в него еще ее доклады и речи, в том числе и публикуемую в журнале речь на открытии дней немецкоязычной культуры в Клагенфурте.

Вы недавно побывали в Киеве, где представляли фрагменты своего нового, еще не опубликованного романа, тематика которого касается Украины. Расскажите немного об этой книге.

Да, действительно, несколько лет назад мы с Оскаром Пастиором, одним из самых известных современных немецкоязычных поэтов румынского происхождения, задумали написать эту книгу. Это будет основанный на автобиографических мотивах роман об опыте депортации, в том числе и о том, что довелось пережить самому Оскару в советских лагерях на территории теперешнего украинского Донбасса во время Второй мировой войны. Все началось с того, что я решила написать книгу о депортации и начала собирать материал об этом. Я искала депортированных людей и пробовала разговаривать с ними. Но это оказалось сложнее, чем я думала. Ведь депортация всегда была табуированной темой, люди не привыкли говорить об этом. Более того, большинство депортированных — это крестьяне, они вообще не привыкли говорить о себе. И то, что они рассказывали мне, было очень шаблонным, лишенным деталей, совершенно непригодным для литературы. Я знала, что Оскар Пастиор тоже был депортирован, и вот однажды мы заговорили с ним об этом, и я увидела, что за полчаса такого разговора узнала больше, чем за многие часы, проведенные за расспрашиванием крестьян. Тогда мы решили работать вместе.

Господин Памук, большое спасибо, что пришли.

Спасибо, я очень рад быть здесь.

Ваши книги переведены больше чем на 40 языков и продаются более чем в ста странах. Когда популярность автора переходит границы страны и он становится международной знаменитостью — вы становитесь как бы проповедником, да? Вы распространяете свои идеи.

Я лично этого для себя не желаю, но в странах, где нет никакой политической стабильности, международная известность также делает человека фигурой политической. Не обязательно кому-то захочется играть эту роль.