noblit.ru
Норвежский писатель Юн Фоссе создает неторопливую прозу, в которой много повторов, медленного проговаривания одних и тех же событий и возвратов к тому, что уже было сказано. Его истории могут показаться копиями каких-то древних архетипических сюжетов, но разве вся мировая литература из века в век не воспроизводит саму себя? Взгляд Фоссе направлен в глубь мира, человека и вещей. Это особая парадоксальная свобода. Если в «Септологии I-II» писатель говорил о сияющей тьме, то в более ранней «Трилогии» он пишет о парении, которое, кажется, может простить человеку любое преступление, вернее, избавить от суда за него. Именно о «Трилогии» мы сегодня и поговорим.
Эта книга, состоящая из трех частей, повествует о паре влюбленных изгоев, у которых, кроме любви, нет вообще ничего в этом мире. Они всюду гонимы и иногда вынуждены завоевывать место под солнцем преступной силой, но удивительно другое: они не вызывают ни жалости, ни желания их осудить. Они демонстрируют какой-то непостижимый феномен жизни, который хочется просто созерцать. Но обманываться, впрочем, не следует: страдания нашей пары реальны, а поступки ужасны.
Речь в романе идет о двух очень молодых людях, парне Асле и девушке Алиде. Асле сын местного музыканта Сигвалда, который большей частью был вынужден работать в море. Однажды Сигвалд ушел на лодке и не вернулся, а потом погибла и мать. Семья Асле жила в лодочном сарае в местечке Дюльгью, но после смерти родителей к Асле пришел сын хозяина сарая и попросил молодого человека уйти. Что касается Алиды, то она живет неподалеку. Она тоже потеряла отца, а с матерью и сестрой у нее отношения натянутые. Когда Асле и Алида в первый раз встретились, они заглянули друг другу в душу и все поняли без слов. Алида забеременела, Асле потерял жилье, пойти к матери Алиды они не могут, потому что та считает дочь девушкой легкого поведения, в итоге они принимают решение отправиться на лодке в Бьёргвин.
Здесь и начинаются их мытарства. Путь по морю был долгим, на дворе холодная ночь, они валятся с ног от усталости, но нигде в городе не могут найти приют. Они стучатся в дома, просятся на ночлег, но им везде отказывают. Точная причина неизвестна, но кажется, что догадаться можно. Алида на сносях, вот-вот родит, но что-то непохоже, чтобы пара была повенчана, разве такие могут быть порядочными людьми? Фоссе предельно заостряет конфликт: паре влюбленных противостоит целый свет. Асле и Алида этого просто не понимают. Да, сейчас им не больше семнадцати, пожениться возможности нет, но в будущем это обязательно случится, как только они встанут на ноги. Тогда в чем проблема?
За что Алида любит Асле? Мы точно не знаем, но можем предположить, что за музыку. В семье Асле мужчины всегда были музыкантами, поэтому отец Сигвалд научил и сына. Сигвалд наставлял Асле: в музыке есть печаль, но, когда исполняешь мелодию, печаль как бы облегчается, слушатели отправляются в полет, возникают счастье и радость. Музыка возвышает бытие, без нее невозможны ни свадьба, ни поминки. В словах Сигвалда были и очертания некой философии, когда он говорил, что музыкант должен уйти от себя и людей, потерять свою цельность, чтобы сделать цельными других. Стоило Алиде услышать игру Асле, она была очарована. Музыка Асле подняла ее ввысь, она услышала в ней голос своего отца – единственное, что она о нем помнила, а также услышала свою жизнь и свое будущее. Фоссе отождествляет песню Асле и саму любовь. Теперь эта сцена, когда Асле играет на скрипке и его музыка уносит ее, возникает у Алиды перед глазами сама собой.
Трагедия этой истории заключается в том, что Алида выбирает жизнь, а в итоге получает смерть любимого. Когда из Дьюлгьи она плывет вместе с Асле на юг в Бёргвин, она верит, что теперь начнется нечто новое, что само это путешествие – это путешествие в жизнь, так что Алида даже не хочет спать. По большому счету у нее нет никаких оснований для оптимизма. На новом месте нет ни жилья, ни работы, ни признания горожан. Но эта открытость миру, эти распахнутые глаза, устремляющие взор в будущее, уже как будто дают и ей, и Асле опору. Как бы ни было тяжело, у Алиды всегда перед глазами солнце, море и свет.
Во второй части «Трилогии» происходит странное: Асле меняет имя на Улав, а Алида - на имя Оста. Некоторое время читателю непонятно, почему это произошло, но далее мы ощущаем все возрастающее давление каких-то смутных обвинений. Причем, с одной стороны, обвинения очень серьезны, а с другой, верить в их верность не хочется. Но поверить придется. Алида еще раньше сформулировала суровый закон несправедливости: «одни владеют, а другие нет <…> И те, кто владеет, правят теми, кто не владеет, нами, стало быть». Правда, относится она к этому со смирением, когда говорит: «вот так это устроено». Асле бросил вызов этому порядку, действительно совершив страшное преступление, да и не одно. Но удивительное дело: ни собственная совесть, ни прямые обвинения других, ни желание обвинителей с ним корыстным образом договориться не могут заставить его покаяться. Асле человек бедный, но не ничтожный. Его дух поднялся в какое-то иное измерение, где нет ни добра, ни зла, поэтому он проживает жизнь, не давая преступлениям затуманить свой взор. Возможно, он бессовестный человек, ведь требования морали не способны повлиять на его мысли и его поведение. Правда, вряд ли сам Фоссе считает его абсолютным злодеем. В итоге закон жестоко наказывает Асле, но писатель создает какую-то безвоздушную прослойку между фактами его преступлений и неотвратимостью наказания. Иными словами, даже убийце в «Трилогии» как будто можно надеяться на какое-то оправдание, правда, приходящее из иных, нечеловеческих сфер.
И действительно, о чем пишет Фоссе? Он пишет о парении. Вот суть жизни Асле и Алиды, вот смысл их устремлений и их проект счастья. Свобода полета, позволяющая избежать человеческого суда. Есть какое-то измерение, где Алида и Асле правы и куда не дотянется рука судей и обвинителей. И герои попадают в это измерение даже не потому, что страдают от социальной несправедливости, а потому, что иначе понимают жизнь. Асле хочет реализовать архетип мужа и отца любой ценой, он не хочет бросать семью и, несмотря на некоторое отрицание социальных условностей, намерен добиться признания легитимности своего союза с Алидой. Вместо такого признания Асле получает публичный суд, который превращается в зрелище для народа. На вряд ли этот суд докажет собственную неправоту самому Асле. Даже когда его арестовали и вели в темницу, он не чувствовал ни печали, ни радости, а все то же парение. В этот момент он ощущал единство с миром, видя пронизывающую его свободу полета. А его обвинитель и палач представляет собой отчасти карикатуру на правосудие, во всяком случае, у него визгливый голос.
Судьба Асле не имеет однозначного следа в истории. В третьей части «Трилогии» мы познакомимся с дочерью Алиды, но эта уже пожилая женщина не сможет высказаться однозначно и отделить правду от молвы. Она спрашивает: разве ее мать стала бы жить с убийцей? Это просто невозможно. Конечно, если Асле все-таки был преступником, тогда совершенно правильно, что его повесили. Но пожилой женщине думается, что убийцей он быть не мог. Разве приписываемые ему жертвы не могли умереть сами? В общем, Асле ушел из этого мира со своим представлением об истине жизни, никому его не невязывая, но не принимая и чужого взгляда на нее.
Но что точно побеждает время, так это вечная любовь Алиды и Асле. Алида потом вышла за другого, родила дочь, но ее чувство к Асле никуда не исчезло. Оно растеклось по всему миру, по морю и по небу, и с годами ничуть не ослабело. «Трилогия», безусловно, посвящена преступлению и наказанию, но в не меньшей степени она посвящена всепобеждающей любви, которую ничем нельзя ни принизить, ни уязвить, даже если твой возлюбленный убийца. Суд над вечными чувствами невозможен.
Сергей Сиротин