noblit.ru
Саша Николаенко. Убить Бобрыкина, или История одного убийства. М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2023.
Последним лауреатом премии «Русский Букер» стала писательница и художник Саша Николаенко с романом «Убить Бобрыкина, или История одного убийства». Эта необычная книга восходит к классической русской традиции, которая помещает в центр человека и его внутренний мир. Николаенко делает акцент не столько на социальной реальности, сколько на движениях души своих героев, а точнее одного-единственного героя – Саши Шишина, который не может отличить реальность от воображения. Сложно сказать, сможет ли полюбить Шишина читатель, потому что этот человек забит, неуклюж и мститетелен. Но его хочется как бы прикрыть ладонью, до того он ранимый, беззащитный и в общем-то милый, несмотря на не самые красивые фантазии. Нельзя даже сказать, что Саша Николаенко предлагает его защищать. Скорее она приглашает его понять, ведь его внутренний мир очень богат, он наполнен красками и запахами. Читателя ждет путешествие по ландшафтам души и очень сильным чувствам, пусть все волшебство, которое есть в романе, и рождено воображением и воспоминаниями о детстве, а вовсе не реальностью. Но разве падает от этого его ценность?
Действие в романе ограничено очень маленьким пространством. Квартира на шестом этаже, подъезд дома и двор перед домом – вот, собственно, и все. В квартире на шестом этаже живет Саша Шишин с пожилой матерью. Шишин нигде не работает и, по-видимому, не совсем здоров психически. Мать тоже не работает, семья живет на мизерную пенсию. Живут одиноко, Николаенко пишет о том, что в квартире «стоял запах гостей, что так и не пришли». Денег не хватает. Мать не погнушается взять с мусорки табуретку, если ее выкинут туда соседи. Поесть сосиски или сервелат Шишину удается далеко не каждый день. Экономят на всем. До десяти вечера сидят при свечах, а ванну набирать мать запрещает. Кроме того, мать чрезачайно набожна, поэтому постоянно мучит сына постами. Вся жизнь у нее окована запретами, предрассудками и суевериями, причем принимает это вполне гротескные формы. Привязанная к религиозному календарю, она запрещает сыну даже открывать рот, потому что в открытый рот может залететь черт. Она без конца молится, читает Евангелие и ходит в храм. Сына она считает никчемным человеком, которой все делает не так и непременно станет добычей Сатаны. Впрочем, ее религиозные устремления - это обычное пустое ханжество, которое к тому же погружается в помои российского быта. Особенно ее раздражает его влюбленность в Таню, которая живет этажом ниже. Она не понимает, что для Шишиша Таня – это смысл жизни и все его существо устремлено к ней. Когда-то Шишин ходил вместе с Таней в одну школу и детство у них было одно на двоих. Чего они только не делали во дворе! И прыгали по лужам, и играли в снежки, и собирали камешки. Сейчас Шишин трепетно переживает те мгновения, желая их вернуть. Единственное, что омрачало те дни – это присутствие Бобрыкина. Этот нахальный мальчик учился в той же школе и постоянно задирал Шишина. С тех пор прошло много лет. Таня вышла замуж за Бобрыкина, у них родилась дочь, они живут на пятом этаже. Бобрыкин и теперь, завидев Шишина, обязательно отколет какую-нибудь шутку. Шишин его ненавидит и день и ночь мечтает убить. А Таня тем временем пишет Шишину письма, в которых тоже признается в нелюбви к мужу и просит Шишина покончить с ним. Эти письма пронизаны светлыми воспоминаниями о детстве, и в них Таня признается, что любит только Шишина и больше никого. Образ Тани у Шишина постоянно переходит из реальности в мечту, то сливаясь со стихией, то становясь отдельным и способным произнести ясные слова. Но так ли все на самом деле? И не пишет ли Шишин эти письма сам себе?
Главный герой – это классический маленький человек русской литературы. В душе у него свирепствует буря, но в реальной жизни он совершенно беспомощен и незаметен. Видя ненавистного Бобрыкина, Шишин думает: «Вот мразь!», но при этом боится думать громко, опасаясь, что его мысли услышат. Все у него вызывает страх. Даже руку в почтовый ящик (надеясь на письмо Тани) он боится сунуть, потому что там может оказаться кошка, которая откусит ему палец. Поэтому, запуская пальцы в щель, он зажмуривается. В любой ситуации Шишин ищет повод обидеться и как будто сам сторонится счастья, ведь даже к двери, если за ней слышны голоса и смех, он боится приближаться.
Его подталкивают два противоположных импульса – убить врага и убить себя. Может, он не силен в высшей математике и тонких материях, но свою разницу по сравнению с Бобрыкиным он осознает предельно ясно. Собственно, Николаенко не упускает возможности подчеркнуть эту разницу при каждом удобном случае, даже во внешнем виде: «Сам Шишин некрасивый был, маленький, в болотной куртке старой, перьём свалявшимся набитой, в дрянь колючей, влажной и худой. Бобрыкин был в хорошем пальто демисезонном, верблюжьей шерсти, скроенном футляром, с норковым окладом». Шишин во всем проигрывает Бобрыкину, поэтому ему не за что даже уцепиться, чтобы поднять самооценку. Договор между ними в принципе невозможен. Шишин часто встречается с Таней, но у него никогда не получается остаться с ней наедине, потому что тут же возникает Бобрыкин.
Совершенно очевидно, что Шишин страдает от нехватки любви. Речь не только о Тане, но и о матери. Мать противостоит ему во всем, она не дает ему даже пойти на день рождения Тани. Она его не любит, а раз так, то ее тоже можно убить, и этим мыслям сын не сопротивляется. Когда мать не дает ему альбом с фотографиями Тани (чтобы он не смотрел на свою «тварь»), Шишин отвечает, что зарежет мать, когда та уснет. Шишина вряд ли удастся полюбить по-настоящему и по-человечески. В лучшем случае через снисхождение, которое невольно возникает при общении с больными людьми. Тем не менее советское детство Николаенко описывает с истинным обожанием. Здесь уже нет никаких условий или поправок. Детство – это рай, мир волшебства и света. Дети не идеальны, они любят шалости и проказы, но суд над ними невозможен, потому что в раю не бывает преступлений. Николаенко тщательно собирает и бережно хранит приметы давно ушедшего времени:
А в центре актового зала стопкой маты, вдоль стены канаты, а в рекреации на третьем пальма с кнопками в стволе и надписью на кадке «ШБ-164». А возле вешалок из гипса Ленин, то есть гипсовая голова его, с которой, если нету ведьмы бабы Гали, много гипса, сколько хочешь! ногтями можно сколупать. А можно звездочкой царапать парту «ТАНЯ», и дома тоже «Таня», «Таня», «Таня»… и получить от матери за это по ушам.
Таня (или сам Шишин голосом Тани) хочет вернуть это детство и все начать сначала. Разумеется, она все понимает про реальность. Жизнь – это нудное повторение боли и несовершенства. Но именно поэтому она хочет найти сказочный изумрудный город. Если поверить, что он не выдуман, то еще шаг и ты пойдешь по небу. Нужно срочно снарядить корабль и отправиться в путешествие. Следует завоевать мечты детства, потому что сейчас взрослая жизнь теряет смысл рядом с тем блаженством, которое было раньше («Жизнь взять и выдохнуть, как облачко в оконное стекло, а лучше в форточку, и пусть летит, летит себе, и ничего не жалко, никого»). «Дух захватывает от света» - это его краткая формула и самый сокровенный смысл. Даже мечты о будущем у Тани направлены не в будущее, а в прошлое в надежде, что все удастся повторить. Таня как будто верит, что, увидев старую вещь, можно заново пережить прошлое в первозданном виде. Это ее восстание против необратимости жизни.
Саша Николаенко очень хорошо сумела передать ту пограничную зону восприятия, которая присуща психически нездоровым людям. В ней есть и яркость, и угнетающие краски, а когда сила этих полюсов иссякает, на смену приходит жуткая пустота. Например, когда Шишин переживает постылый день, он говорит себе: «как будто ангела распотрошили». Похороны ангела вообще замечательная метфора его внутреннего мира, находящегося в фазе перманентного конца света после того, как детство закончилось. Неумолимое время уничтожает все, и это Шишин тоже способен понять предельно ясно, каким бы отсталым и ни хотелось его считать:
«Оно уходит вырванным листом тетрадным, самолетиком, летящим в школьное окно, когда учительница вышла. Звоном стекол, мячиком разбитых, съеденной черешней, каплями дождя, что шариками ртути катятся по тротуару, шагами в лужах, пылью на окне, забытым. Всем забытым. Всем. И бабушкиной чашкой, которой нет уже, и бабушкой, которой тоже нет…»
В советском детстве не было Бога, но набожная мать не давала о нем забыть. Бог для Шишина – это как будто ребенок из соседнего двора, который играет с ним в прятки. Страшно, что он спрятался под кроватью и может схватить за ногу, и так же страшно, что его там нет. Он всегда молчит и не отвечает даже на просьбу о прощении. Впрочем, нужно ли Шишину прощение? Он живет мыслями о мести, а вовсе не о милости и доброте. Мать ему говорит: ты собаке, в прошлом годе сдохшей, простить не можешь, что облаяла тебя! А Шишин, который про собаку давно забыл, тут же с удовольствием подумал: «Сдохла, значит? Хорошо…»
«Убить Бобрыкина» - это чистая живопись характеров, где человек занимает центр Вселенной. Впрочем, с точки зрения драматургии, похоже, роман не так выдержан. Уже с первых страниц читатель ощущает, как в рассказе копится какой-то исключительный заряд необычности, и рассчитывает, что он взорвется каким-то ярким конфликтом. Но, увы, заряд так и не взрывается. Роман вязнет в повторениях, в очередных примерах тупой набожности матери и воспоминаниях о светлых мгновениях детства. Кроме того, в ряде случаев совершенно неочевидны результаты экспериментов со словом. Например, встречаются такие пассажи: «ногти выскребали скрип в двериной коже», «назад скакали стены, бумажные высовывая языки», «графитной пустотой углы забились, зеленым глазом, не мигая, смотрели электронные часы, и, шаря рукавами, ползала по полу, ища под пологом, между бумажных трещин упавшего креста».
Не хочется, впрочем, использовать обличительный пафос и рассуждать о том, как ужасен Шишин или его мать. Эта книга скорее о потоках света, которыми пронизано детство, чем о мраке человеческой души. Вернее, в центре книги Николаенко не ад больной психики как таковой, а сам контраст между тем, как было в детстве и как есть сейчас. Это роман о жизни надеждой, что все можно вернуть.
Сергей Сиротин