noblit.ru
Михаил Елизаров. Земля. М: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2022.
После прочтения «Библиотекаря» могло создаться впечатление, что Михаил Елизаров пишет «трешовую» литературу, рассчитанную на массового читателя, то есть нечто вроде бульварных боевиков. На мой взгляд, с такими оценками нужно быть осторожным. Во-первых, писатель ставит серьезные задачи и не мельчит с темами, во-вторых, «треш» в его книге имеет метафизическую окраску, а в-третьих, чрезвычайно выразительный язык позволяет говорить о тщательной работе со словом. Во всем этом можно еще раз убедиться, прочитав роман Елизарова «Земля», удостоенный «Национального бестселлера» в 2020 году. Обильно приправленная матерной лексикой, эта книга в действительности посвящена фундаментальным вопросам жизни и смерти. Силу этой теме дополнительно сообщает полубандитская реальность Подмосковья в 2000-х годах. В это время бизнесменов уже не убивают, как в 1990-х, но бизнес отобрать по-прежнему могут. Елизаров написал мощную книгу о России и нашел превосходный баланс между правдой простой и неителлектуальной жизни и реальной философией, которую изучают в академических кругах.
Елизаров ведет нас по жизни простого русского парня Владимира Кротышева, который не имеет ни каких-то особенных богатств, ни какого-то особенного ума, впрочем, это как посмотреть. Кротышев вспоминает свой путь с младенчества. Его отец был ученым, но вступил в конфликт с академическим начальством своего НИИ, и вынужден был несколько раз менять место жительства в поисках другой работы. Брак родителей в итоге распался. Мать уехала в Москву и нашла нового мужа, а отец осел в городе Рыбнинске. Вспоминая юность, Володя Кротышев особенно фиксирует те эпизоды, которые были связаны со смертью. Например, как он в песочнице детского сада хоронил насекомых. Или как позже в пионерском лагере отправился ночью на кладбище неподалеку. В зрелом возрасте он признает, что это были не просто эпизоды, а знаки самой судьбы. Эти знаки научили уважать его мир смерти, даже если в детском саду это смерть понарошку. В общем иметь дело со смертью ему было уготовано самой судьбой.
Кротышев рассчитывал, что его не призовут в армию, потому что формально его можно было считать человеком, ухаживающим за немощным пожилым родственником. Однако расчеты не оправдались и в армию он все-таки попал. Как он пишет: самой страшной была неделя перед отправкой в часть. Вот тут и начинает раскрываться чрезвычайная позитивность главного героя. Он боится, но не отступает. Когда не знает чего-то, учится. И в любой ситуации впитывает жизненный опыт. По слухам, самое худшее, что может случиться в армии, - это попасть в стройбат. В этом случае тебя ждет только физическая работа, и вообще это самая непрестижная военная специальность. Именно сюда Кротышев и попадает. Служба протекает несладко, работы действительно много. На руках слоями вырастают мозоли. Однако наш герой не ропщет и спокойно выполняет все, что от него требуют. Если бы Елизаров писал в духе социалистического реализма, то его герой скорее всего утешился бы тем, что приносит стране пользу. Однако Елизаров гораздо глубже. Копая землю день за днем, Кротышев снова прозревает свою судьбу. Он понимает, что будет связан со смертью и похоронным делом. «Земля», вынесенная в название романа, - это не работа. Это призвание и зов, идущий из какой-то бессознательной глубины. Да и в целом армия у Елизарова – это отдельный микрокосм. Страницы романа, посвященные армии, буквально сочатся простой жизненной мудростью, образцами смекалки и выразительно-язвительного армейского фолклора. Все эти шутки, высказывания, подколы и меткие афоризмы можно буквально выписывать с карандашом. Вот, например, один такой афоризм: «зло правит, добро учит». Чем не высказывание Конфуция или какого-нибудь древнего грека? К этим жемчужинам глубокого народного ума добавляются вполне практические советы о том, как правильно подготовить лопату к работе или, например, проверить качество стали.
После армии жизнь сводит Кротышева с братом Никитой, сыном его отца от первого брака, о котором он вообще ничего не знал. Никита – это такой полубраток, который весьма комфортно чувствовал себя в 1990-е и научился зарабатывать. Он занимается похоронным бизнесом в подмосковном городе Загорске и зовет Владимира к себе. Тот себя долго упрашивать не заставляет. Оказавшись в Загорске, Кротышев понемногу узнает различных персонажей, которые делят рынок ритуальных услуг, узнает получше сами виды услуг, а главное ближе знакомится с подругой Никиты Алиной. Как водится, он в эту Алину влюбляется. Далее события развиваются непредсказуемым образом, приводя к разрывам, смене работы, а в конце даже к философскому откровению о смерти. Во второй части романа Елизаров с потрясающей яркостью описывает быт враждующих группировок Загорска, пытающихся поделить похоронный бизнес. Читатель с изумлением увидит, как между ними идет борьба за каждый труп, а также то, какой причудливый, беспринципный и полукриминальный облик это принимает в Подмосковье. Он познакомится со всей изнанкой похоронного дела в России, начиная от материалов, из которых изготавливают надгробия и гробы, и кончая глубиной могилы, которую по нормативам полагается рыть. В итоге скорее всего читатель придет к выводу, что 1990-е в 2000-х не закончились. Они просто перешли в иную фазу. Но это вовсе не значит, что жизнь закончилась. Наоборот, многим героям необорот хочется назад в 1990-е, потому что тогда был «кураж». Стандартизация и регламентирование бизнеса, окончательный передел сфер влияния, когда больше никуда уже нельзя сунуться – это не про похоронщиков Загорска. Наоборот, они подходят к делу весьма творчески и ищут новые решения даже в рамках своего печального ремесла. В некотором смысле мы наблюдаем не только борьбу локтей и кулаков, но и борьбу идей. Хотя локти и кулаки преобладают. Как, скажем, Никита отзывается на предложение городской администрации о взаимовыгодном сотрудничестве? Он отвечает прямо: взаимной выгоды при работе с администрацией не бывает, бывает только процент, который ты ей платишь. Поэтому само собой разумеется, что администрацию желательно убрать с пути.
Как же чувствует себя в этом мире Владимир Кротышев? Поначалу он считал, что такой мир ему чужд. Но со временем оказалось, что и в нем можно жить. Совершенно простой парень, не хватающий звезд с неба, благодаря суровой армейской смекалке и просто голове на плечах, рядом своих поступков производит весьма сильное впечатление на бизнесменов Загорска. В свои двадцать лет он превращается в человека с репутацией. А ведь впечатлить тех, кто десять лет назад стрелял в конкурентов, наверное, не просто. Его интеллектуальные способности при этом преувеличивать не стоит. Когда он только ехал в Загорск и хотел впечатлить Алину, он читал учебник по философии, но ровным счетом ничего не понял. Но это не значит, что он не способен учиться. Благодаря позднейшему общению с Алиной, под конец книги он ввяжется в мощный философский диспут и, даже несмотря на поверхностность своих свежеприобретенных познаний, не проиграет. Вообще в образе Кротышева много положительного. Умение адаптироваться, которое нельзя назвать сниженным словом приспособленчество, умение постоять за себя, восприятие жизни и внешнего мира не как угрозы, а как школы, которая тебя учит и делает сильнее, восприимчивость к тонким переживаниям и ощущениям, не позволяющая назвать его бесчувственным грубияном – все это слагаемые этой весьма позитивной личности. Отсутствие бесчувственности особенно примечательно. Несмотря на победы в драках, успехи или неудачи на любовном фронте способны сильно обострить его ощущения, вплоть до того, что он начинает видеть и слышать то, чего раньше не видел и не слышал. Он способен тонко переживать эмоции, чувствовать градации страха и эйфории, например, такие: «Чувство было бледным, эфемерным, словно кто-то слабо дохнул жутью на стекло бытия». Он в состоянии ощутить дыхание потустороннего, почувствовать скрытые токи иного мира и даже настроить себя на рефлексию, хотя он и не готов, как это делала Алина, плясать в ритуальном кругу сатанистов.
Философский нерв пронизывает весь роман, но особенно концентрированное философское содержание связано с образом Алины. Если говорить пренебрежительно, то она неформалка и маргиналка, если уважительно – то мистик. С юности она увлекалась эзотерикой и попробовала себя в разных направлениях, включая сатанизм. С годами она от ритуалов, впрочем, отошла, однако не забыть об исканиях юности не позволяет ее тело, все исколотое татуировками на тему смерти. Сейчас ее философское кредо состоит в том, что она считает себя мертвой. На этот тезис, как мясо на шампур, нанизываются разные философские идеи. Здесь и бытие-к-смерти Хайдеггера, и мысли о разрушении причинно-следственной связи, и смерть Бога у Ницше. Даже очевидное богохульство Алины в сущности преследует целью разрыв линейного движения от точки А к точке Б. А Хайдегеровский возглас «Я умираю!» - это и есть подлинная реальность. Конечно, это пламя идей светит особенно ярко на фоне кладбищенско-похоронной темы, которую олицетворяет собой Кротышев, поработавший к этому времени то специалистом по бетону для надгробий, то землекопом на кладбище, то охранником, прикрывающим похоронных агентов. Суть снова сводится к тому, что смерть надо уважать. Смерть сделала человека человеком, «смерть принимает нас в люди». Только рожденное может умереть. Да и конец детства для Кротышева наступил только тогда, когда он осознал неизбежность своей личной смерти. До этого он не мог умереть «для себя», только «для других». Также Елизаров устами героев проводит идею о том, что похоронная культура, забота о надгробиях является знаком кризиса духа и отказа верить в бессмертие души. И еще идею о том, что кладбищенская аура преследует саму Россию как страну, потому что Россия живет в трупе СССР. Да и сам путь Кротышева – это растянутая на несколько лет инициация, состоящая из ряда эпизодов, а цель ее – «проснуться в смерть». Если для Алины кладбище – это место, где покоятся остатки смыслов, то для Кротышева – это место окончательной правды. Здесь вполне можно найти смирение и даже умиротворение. На кладбище нет смерти как таковой, но мы связаны с теми, кого похоронили, потому что мы похоронили часть себя. «Мы ментально опыляем собой мертвецов, исчерпываемся в них, подготавливая очередной переход в небытие». В общем, в мелочности темы писателя обвинить нельзя. Эта тема, безусловно, смерть, но она многолика и хорошо развита, а герои «Земли» выступают носителями реальной философии.
Елизаров подошел к своей задаче без малейшей праздности. Страницы про кладбищенских «фриков» или эзотерические ритуалы могут вполне могут пощекотать нервы, но не цветной картинкой безумия и ада, а именно своей серьезностью. «Земля» написана с глубоким знанием предмета и устремлена к чему-то фундаментальному и очень важному. Иными словами, этот роман не только развлекает «похоронными байками» и цветистым трехэтажным матом, но и заставляет по-настоящему задуматься о том, как нас окружает смерть. Личный взгляд на эту тему Алины и Кротышева, подкрепленный сведениями из текстов мыслителей прошлого, придает прозе Елизарова основательность, монументальность и в каком-то смысле даже всеоблемлемость.
Сергей Сиротин