noblit.ru
Канадский писатель гаитянского происхождения Дани Лаферьер прославился в 1985 году книгой «Как заниматься любовью с негром и не уставать». С тех пор он написал еще множество произведений, немало из которых были автобиографическими. Одна из таких автобиографических книг – это роман «Загадка возвращения», за которую писатель в 2009 году получил престижную премию Медичи. Дани Лаферьер родился и вырос на Гаити, причем его отец некоторое время был мэром Порт-о-Пренса, пока ему не пришлось бежать с острова из-за политического конфликта. Лаферьера тоже затронули политические катаклизмы режима диктатуры, и, когда убили его друга, он решил эмигрировать в Канаду. Книга «Загадка возвращения» рассказывает о том, как писатель спустя более тридцати лет решил вернуться на родной остров. Оказалось, что многие его помнят, но жизнь на Гаити почти не изменилась – та же нестабильность, имущественное расслоение общества и преступность.
У писателя есть романтический образ родины, где прошло его детство. Это волшебное место, куда невозможно вернуться. «Можно построить дом на склоне горы. Можно покрасить окна в ностальгический синий цвет. Можно посадить вокруг розовый лавр, а затем сесть в сумерках и смотреть, как солнце медленно опускается в залив. Все это можно сделать в любой нашей мечте, но ты никогда не вернешь себе вкус послеполуденного времени в детстве, которое ты проводил наблюдая, как падает дождь». Для писателя детство – это счастье, несмотря на то, что отец покинул семью, когда ему не было и десяти. Он пишет: «У меня нет никаких воспоминаний об отце. Нет ни одной фотографии, где мы были бы вдвоем. Он существует только в памяти моей матери».
В детстве Лаферьер воспитывался у бабушки. К ней его отправила мать, чтобы он не пострадал от возможных репрессий со стороны диктатора Дювалье, с которым у отца ребенка был конфликт. Когда вырос, Лаферьер начал работать журналистом на Гаити, однако это было небезопасно. Первого июня 1976 года на пляже в Леогане тонтон-макутами – полицией диктатора Дювалье - был убит его коллега Раймон Гаснер. Лаферьер, который работал хроникером еженедельника и обозревал культурные и политические события, немедленно покидает Гаити и эмигрирует в Монреаль. Здесь проходит большая часть его жизнь и здесь он пишет свои произведения. Лаферьер не поддерживает контакты с отцом, но испытывает определенное потрясение, когда в его квартире раздается звонок и ему сообщают, что отец скончался. Писатель отправляется в нью-йоркский Бруклин, где жил отец, и присутствует на похоронах. От отца в банковской ячейке остается дипломат, но он с кодовым замком, поэтому писатель не может открыть его и оставляет в банке. Он принимает для себя решение вернуться на Гаити и посмотреть каким стал остров.
Его мать и сестра живы, живы и многие старые знакомые, в том числе и друзья отца. Он часто общается с племянником, который без ума от рэп-музыки, не читает ничего кроме комиксов (причем использовано слово «манга», значит, комиксы японские). Также племянник не ест ничего кроме макарон. Днем он молчалив, вечером болтлив и тоже хочет стать писателем. Просто удивительно, столько лет прошло, но Лаферьер постоянно узнает людей на улице, например, служащего заправочной станции, а те так же узнают его. Прибывая на родину, писатель превращается в наблюдателя. Многое в его наблюдениях обыденно и даже кажется не таким уж и интересным. Но объединяет эти зарисовки другое - везде сквозит безысходность. Лаферьер называет Гаити «рекой горя». В городе с населением в два миллиона человека половина буквально лопается от голода. Описывая этих бедняков, Лаферьер как раз использует французское слово crève-la-faim, которое буквально означает «лопаться от голода». Голод – это не просто реальность Гаити, это его наваждение. Любопытны рассуждения писателя о разных народах и их наваждениях. Для североамериканцев – это пространство (Дикий Запад, высадка на Луну, автострада 66). Для южноамериканцев – это время («Сто лет одиночества»). Для европейцев – война, ведь было две мировых войны за один век. А для нас, заключает Лаферьер, это голод. Только в одном случае на Гаити в двадцать лет можно быть не худым – если ты принадлежишь к власти. И дело не только в питании. Бедняки худеют еще и оттого, что их изнутри съедает тревога.
Но дело не только в этом, другая сторона проблемы – это отсутствие каких бы то ни было перспектив. На Гаити только десять процентов выпускников получают нормальную работу. Все блага сосредоточены в руках немногих беспринципных богачей, которых писатель называет «крокодилами в темных очках». Они разъезжают по городу с проститутками и сорят деньгами. При текущем социально-политическом устройстве у страны просто нет будущего. Лаферьер не ищет потенциал в молодых людях, занимающихся науками, или в предпринимателях, создающих рабочие места. Ничего этого на Гаити нет. Поэтому он готов видеть потенциал в мелочах, уже хотя бы в юной девушке, которую охватывает «взрослый гнев». Но увы, часто эта молодость растрачивает себя впустую: «Каждый несет в себе одинаковое количество энергии, которое можно потратить. Однако пламя более живое, когда время для горения ограничено».
В Гаити за всю историю было тридцать два переворота. Тридцать два раза люди пытались изменить жизнь к лучшему. Ни к чему хорошему это не привело. Поэтому Гаити предстает местом, где обитает смерть. В романе смерть сравнивается с лучником: «смерть, этот слепой лучник, не спящий ни ночью, ни днем. Слишком много людей в этом городе, чтобы он, даже хотя бы раз, попал мимо цели». Смерть может прийти так внезапно, что имеет смысл засомневаться в своем существовании. Во время пребывания на Гаити автор своими глазами видит, как мотоциклист убивает выстрелами двух врачей прямо на улице.
Гаити – гиблое место, но здесь тоже есть искусство. Лаферьер на страницах книги упоминает гаитянских писателей и поэтов. Даже диктатор времен его отца писал стихи. Дювалье когда-то написал стихотворение «Рыдания изгнанника», темы и ощущения которого потом, когда он пришел к власти, послужили ему политической программой. Даже солдафоны, живущие в казармах, имеют свое представление о прекрасном. Лаферьер описывает, как какой-то военный делился с ним своими взглядами на литературу. Также на Гаити популярна живопись, но художники рисуют не реальную страну, а вымышленную страну мечты. Они изображают деревья, гнущиеся от плодов, притом что вокруг них таких деревьев нет.
И одновременно эту мрачную и тоскливую реальность прознают воспоминания писателя о детстве. Эти воспоминания буквально настигают его, заставая врасплох. «Я слышу внезапно глухой звук, с которым книга падает на землю. Это совершенно тот же звук, с которым падали рядом с бассейном тяжелые и сочные плоды манго в моем детстве. Все меня возвращает в детство. В эту страну без отца». Или: «Под моими веками образы, выжженные солнцем детства. Время бежит с такой безумной скоростью, что превращает мою жизнь в магму цветов. Такую же, какую видишь в полярную ночь». Эти уколы воспоминаний иногда даже позволяют отойти от переживания несправедливости и увидеть мир красочным, сравнить ночь с картинами Шагала. Гаити по-прежнему может быть для автора волшебной страной. И некоторые наблюдения за ее жителями иногда удивляют его. Видя боящихся дождя людей, он говорит: «Откуда это берется, что люди, которые ежедневно сталкиваются с болезнями, диктатурой и голодом, паникуют, боясь намокнуть под дождем?»
Опыт изгнания для Лаферьера был непростым, факт отъезда и необходимость вернуться спустя годы разрывают его. Он пишет, что им в равной степени владеют «лёд и огонь». Но нельзя сказать, что этот опыт был абсолютно бесполезным. По-видимому, именно вынужденный отъезд из Гаити придал импульс его творчеству. Он говорит так о своих ссылке и возвращении: «Плохо учиться заново понимать страну, проще учиться в первый раз. А самое тяжелое – это разучиваться ее понимать». Он пишет как раз для того, чтобы не разучиваться. Смысл его творчества - оставаться частью родины: «Диктатор выставил меня за дверь моей страны. Чтобы туда вернуться, мне пришлось пролезать через окно романа». Более того, по его мнению, быть гаитянином можно быть только вне Гаити, поэтому получается, что ссылка позволила ему лучше понять себя. Для писателя разница существует не столько между странами, сколько между людьми, которые путешествуют и которые не видят ничего, кроме своей деревни. Путешествия - это необходимый опыт, но, к сожалению, три четверти людей путешествуют формально, приезжая в другую страну без документов и не желая изучать ее культуру.
«Загадка возвращения» - это книга об опыте и в каком-то смысле о тщете существования. По формальным признакам она совершенно не похожа на роман. Скорее это дневник или сборник зарисовок, иногда поэтических, иногда прозаических. Бывает, что книга превращается в самоотчет, когда Лаферьер делает для себя выводы: «Сегодня я достал первую черную тетрадь, в которой рассказывается о моем приезде в Монреаль. Это было летом 1976 года. Мне было двадцать три года. Я только что покинул свою страну. Сегодня вот уж тридцать три года, как я живу вдали от взгляда моей матери. Между путешествием и возвращением зажато паршивое время, которое может подтолкнуть и к сумасшествию». Гаити – это место, где нет истории. Возвращение после отъезда приводит автора в ту же точку.
Но несмотря на это Лаферьер менялся с годами и жизнь чему-то учила его. Например, когда он покидал родину, мать дала ему кучу советов о том, как жить в стране, где она ни разу не была, и сунула ему «Дневник возвращения в родную страну» поэта из Мартиники Эме Сезера. Так вот, Лаферьер признается, что десятилетиями не понимал этого поэта и только после смерти отца, кажется, начал понимать. И все же жизнь предстает для писателя в несколько печальном свете. Ей трудно придать смысл и направление, особенно когда твоя родина – это остров постоянной нестабильности, где тебя в любую секунду могут убить. Его слова об этом приобретают, пожалуй, даже поэтическое звучание: «В жизни нет ни севера, ни юга, ни отца, ни сына, и никто не знает куда идти». А саму жизнь Лаферьер называет лентой, двигаясь по которой, ты превращаешь надежду в обман. Например, когда он уезжал, он ясно видел цель. Он ехал в Канаду в поисках свободы слова. Но, когда он ее получил, то перестал ценить и ему захотелось чего-то ещё. Такова человеческая природа – вечная неудовлетворенность. Суть «загадки возвращения» для писателя, наверное, в том, что он сумел представить себе отца. Он представил его в молодости смотрящим на ночное небо: «Наверное, такой ночью он увидел на небе, как раскрывается гигантская карта, на которой обозначены все больницы, все тюрьмы, все посольства, все фальшивые праздники и одинокие ночи, с которыми он однажды столкнется. И если луна была полной и ясной, он, наверное, видел и мою жизнь как продолжение своей и похожую на свою». Поэтому «Загадка возвращения» - это не только сборник зарисовок о жизни на Гаити, но и очень личное переживание писателя о возвращении к отцу, которого он никогда не знал.
Сергей Сиротин