noblit.ru
Петр Алешковский. Крепость. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2015.
Известный российский писатель и радиоведущий Петр Алешковский дважды был финалистом «Русского Букера» и только в 2016 году стал лауреатом этой премии. Он окончил кафедру археологии исторического факультета МГУ, сам несколько лет работал на раскопках и в реставрации, поэтому тема древностей ему знакома не понаслышке. Герой «Крепости», удостоенной «Русского Букера», возможно, отчасти сам писатель. Во всяком случае, он тоже археолог. Впрочем, утверждать это бездоказательно тоже не стоит, потому археолог этот проходит через кризис и иногда демонстрирует не самое достойное поведение. В книге как бы пересекаются два плана. Один внешний, в котором разворачивается борьба главного героя за сохранение исторических памятников, и второй внутренний, где этот герой ведет борьбу с самим собой, пытаясь понять кто он есть и как ему поступать в жизни. Ответы Алешковского одновременно утешительны и нет. Однозначно неутешительно то, что борьба с русским бизнесом и чиновничеством практически невозможна. К сожалению, сегодня именно они хозяева мира. Но даже нищий ученый, согласно этой книге, может сделать неотличимый от великого подвига нравственный выбор и постоять за правду. Неизвестно, выживут ли памятники в мире внешнем, но во внутреннем герой писателя приходит к озарению и прикасается к истине.
Иван Сергеевич Мальцов появляется на первой же странице романа. Он подлинный русский ученый-археолог, всю жизнь отдавший поиску древностей. Вот-вот он должен защитить докторскую диссертацию, а пока руководит экспедицией, которая периодически проводит раскопки в районе выдуманного города Деревска и вокруг. Работать ему не просто, и дело здесь вовсе не в деньгах. Мальцов давно уже привык работать за копейки и в общем-то его устраивает даже это. Проблема в другом: начальство, стоящее над ним, совершенно некомпетентно и потихоньку сращивается с бизнесом, которому, как известно, на науку плевать. А за науку у Мальцова душа болит по-настоящему. Его начальник, некто Маничкин, беспринципный коррупционер, руководит местным музеем и именно ему подчиняется экспедиция, в которой Мальцов работает. Роман начинается с того, что Маничкин увольняет Мальцова, и вдобавок еще и молодая жена Нина объявляет, что уходит к другому. Для нашего героя это как два удара ножом. К жизни в России Мальцов совершенно не приспособлен. Зарабатывать деньги он не умеет и не хочет, считая это дело для себя посторонним. Его удел наука и защита памятников старины. Доходит до того, что Мальцов отклоняет целых два предложения. Первое ему делает местный бизнесмен Бортников, обещая создать общество любителей старины и поставить его главой Мальцова. Второе исходит от министерской чиновницы, которая предлагает Мальцову стать главой музея вместо Маничкина. Предложения вроде бы безобидные, многие ученые в России на них согласились бы, благодарные, что не нужно вступать в сделки с совестью. Но только не Мальцов. Он понимает, что нужен сильным мира сего как пешка. И Бортников, и министерская чиновница хотят прибрать к рукам старинные памятники Деревска вроде Крепости, путевого дворца Романовых и губернаторского дома, чтобы кое-как реконструировать их, а потом превратить в туристические центры. Для Мальцова эта мысль отвратительна. Он тяжело переживает, что жена (вероятно, носящая его ребенка) уходит к более перспективному человеку, который лучше него умеет зарабатывать деньги, но от своих убеждений не отказывается. Он бросает в городе все и уезжает в деревню, где проводит почти год. В деревне все вымерло, жителей можно пересчитать по пальцам руки, да и те вконец спившие полубомжи, не способные к труду. Мальцов занимается огородом, готовится к зимовке, общается с непьющей соседкой и пьющими забулдыгами, берет на воспитание щенка, вступает в конфликт с местным производителем паленой водки, от которой натурально погибают люди, и главное – пытается писать книгу о монгольской эпохе на Руси и наслаждается природой. И все же, деревня не для него, он городской. Он возвращается в Деревск, получает право на раскопки (у вора Маничкина проблемы с законом), кажется, делает настоящее археологическое открытие в Крепости и не понимает, что решающая битва с российским бизнесом, положившем глаз на древности, еще только предстоит.
«Крепость» написана о конфликте порядочности и варварства. Порядочен нищий российский ученый Мальцов, варвары же – это чиновники и бизнесмены, ищущие из чего бы еще извлечь выгоду. Чиновничество и бизнес показаны сращенными в единое целое, даже когда Мальцов пишет о воровстве Маничкина в газету, министерство культуры не спешит его снимать, очевидно получив свой процент от предоставленных ему проектов. Да и с Мальцовым считаются только потому, что существует закон об охране памятников. Если подкупить авторитетного специалиста вроде Мальцова, можно получить разрешение на реконструкцию и строительство, беда только в том, что Мальцов не продается. Что, казалось бы, плохого в реконструкции старого здания, которую добровольно оплатит бизнесмен? Плохо все, считает Мальцов. Реконструкция должна вестись долго и по науке, а научная реконструкция отсутствует в России как вид. Тем более, что цель бизнеса – превратить памятник в доходное место. Против этого Мальцов готов лечь костями.
Симпатии вдумчивого, порядочного читателя несомненно будут на стороне Мальцова. Ведь русский бизнес уродлив. Мальцов получает зарплату в пять тысяч рублей, тогда как Бортников, однажды пригласивший его на охоту, широко демонстрирует роскошь своей жизни. Мысль Алешковского понятна и проста: почти никто в новой России, даже прогрессивное молодое поколение, не готово относиться к родной земле с уважением. Российская земля рассматривается ими исключительно как источник заработка. Перебравшись в деревню, Мальцов один раз встречает подкачанного человека, вынужденного просить у него помощи из-за того, что сломалась машина. За разговором выяснилось, что этот человек (гордящийся, кстати, тем, что никогда не давал взяток и всего добился сам) хочет построить в этих местах нечто вроде охотничьей усадьбы. Примечательно, как он сразу же говорит о том, что местных на работу к себе не возьмет. Деревня развалена, и он не намерен ее восстанавливать. Он хочет просто отделить себе кусочек земли. О чем тогда говорить, если даже сильные и талантливые предприниматели в России мыслят как мелкие князьки? Мальцов и сам понимает свою беспомощность. Он жертва собственной совести. Он отвергает саму возможность сотрудничать с бизнесом, даже несмотря на то, что ему предлагают весьма неплохие условия.
С связи с «Крепостью» поговаривали о возврате традиции «деревенской прозы», но для писателя это всего лишь бессмысленный ярлык. Его герой любит деревню, но, по большому счету, жить там невозможно. Люди полностью деградировали. Пьянство страшное. Употребляют даже не водку, а какой-то дешевый суррогат за пятьдесят рублей с примесью токсичного ацетона. Соседи мстительны и завистливы. У Мальцова крадут фотоаппарат и кому-то тут же продают, чтобы выручить деньги. Никому нельзя доверять. Для Мальцова деревня – это не столько полноценный выход из жизненного кризиса, сколько отсрочка. Что, впрочем, понятно: не должен же ученый заниматься посадкой картошки!
Мальцову, как настоящему русскому интеллигенту, свойственны муки души. Он признает, что не научился зарабатывать деньги и интересуется только наукой. Отсюда и терзания: Мальцов считает, что заражен эгоизмом и гордыней. Думая о древностях, он думает как бы только о себе. Может быть, ему следовало бы прогнуться под Бортникова, тогда, глядишь, и жена Нина не ушла бы? Мальцов сильно страдает, прикладывается к бутылке, спит с соседкой-цыганкой, которая поит его наркотическим отваром, и видит сны о монгольском воине Туган-Шоне, который сначала служил Мамаю, потому эмиру Тимуру, а в итоге поступил на службу к русскому князю. Может быть, он видел в нем себя, тоже никем не оцененного и вынужденного болтаться по жизни, лишив себя некоторых благ ценой сохранения спокойной совести? Мальцов однозначно человек, для которого в современной России нет места. Это лишние, никому не нужные люди в стране победившего капитализма.
Как пример борьбы история Мальцова не слишком впечатляет. Да, он совершает подвиг, отказываясь от денег и положения, но что это меняет? Решение нужно искать каким-то иным способом, возможно, как-то воспитывая людей, прививая им любовь к прошлому. Мальцов критикует советский взгляд на сопротивление Руси монгольскому игу. Для советских историков русские князья были твердынями духа, ждавшими малейшей слабины Орды и дождавшимися ее. Но, говорит Мальцов, почему-то никто не вспоминает, что сам, как сейчас сказали бы, национальный герой Александр Невский ездил к монголам за ярлыком. Попутно он добавляет, что многие князья на Руси знали тюркский и исправно платили дань. В общем, Мальцов отказывается идеализировать русское сопротивление. Да и к монголам он относится с уважением, видя в них более значительную, чем тогдашняя раздробленная Русь, историческую силу. В конце концов, именно переживание событий, спрятанных в глубине столетий, и приводит его в конце книги к ощущению истины. Может быть, это даже важнее, чем бесполезная попытка остановить коррумпированных чиновников министерства культуры. Больше, чем борьбу, «Крепость», пожалуй, прославляет эскапизм. Да, деревня не решила проблем Мальцова, но она однозначно подлечила его. Может быть, именно такой (пусть и кратковременный) возврат к корням и необходим современному русскому интеллигенту. Паллиатив бегства – вот о чем, наверное, книга Петра Алешковского.
Сергей Сиротин