noblit.ru
Джордж Сондерс. Линкольн в бардо. Пер. с англ. Г. Крылова. М.: Издательство "Э", 2018.
Американский писатель Джордж Сондерс был долгое время известен как мастер короткой формы. Его сборники рассказов часто удостаивались американских литературных премий, и вот, наконец, первый роман - «Линкольн в бардо». Успех оказался феноменальным, за первое же крупное произведение писателю в 2017 году вручили самую престижную награду англоязычного мира - Букеровскую премию. С оперативностью, достойной самых высоких похвал, издательство «Эксмо» выпустило роман в России. Некоторые могут посчитать книгу исторической, но это не совсем так. Действительно, замысел произведения вырос у писателя из реального исторического эпизода. В феврале 1862 года у президента Соединённых Штатов Авраама Линкольна, уже год ведущего гражданскую войну, неожиданно умер от тифа сын Уилли. Эта смерть сильно подкосила президента. После похорон он приходил на могилу Уилли и подолгу там сидел в одиночестве. Его мысли и переживания в эти мгновения Сондерс и попытался отразить. И все же это не вполне историческая книга. Больше подходят другие эпитеты: постмодернистская, абсурдистская, сюрреалистическая. Дело в том, что почти все действие разворачивается на кладбище, где пребывают души умерших людей. Это бардо, своего рода чистилище, место, предшествующее раю и аду. Только задачи искупить грехи прошлого не стоит. Это просто остановка, которую можно продлевать до бесконечности. Уилли тоже попадает в бардо. Его окружают колоритные персонажи: священник, вроде бы всю жизнь делавший добро, печатник, на детородный орган которого упала балка, гомосексуалист, вскрывший себе вены, и ещё полтора десятка других, уже не так подробно прописанных. Первые трое выступают единым фронтом в отношении Уилли - они хотят ему помочь. Они отгоняют от него демонов, а когда на могилу приходит отец, вселяются в последнего, чтобы задержать его наедине с сыном. Они до последнего верят, что связь бардо и обычного мира существует, и можно отсюда влиять на покинутый мир. Но Уилли совершает духовный подвиг, принимая решение покинуть бардо и последовать дальше.
У Сондерса очень богатая фантазия. Но он не столько выводит метафизику «послесмерти», сколько пытается постичь ее феноменологию. Из его книги можно много узнать о том, как, возможно, выглядит состояние после смерти. Прежде всего, люди во многом остаются людьми. У них есть эмоции и желания, противовесом которым являются тяжёлые переживания прошлой жизни. Часто бывает так, что и жизнь эта была трудной - в бардо у Сондерса много жертв насилия, особенно чернокожих. Такие люди больше всего хотят вернуться и отомстить мучителям. Тех же, у кого жизнь не была отмечена страданиями, беспокоит то, что они не в полной мере ею насладились. Таков, например, тот же Уилли Линкольн, мальчик, пользовавшийся любовью окружающих и никогда так и не сумевший довести отца до желания наказать его. Уилли был одновременно проказником и опрятным молодым джентльменом, поэтому в бардо он скорбит об утраченном. Бардо - пограничное состояние, поэтому каждый живущий сам решает вопрос касательно того, стоит ли ему дальше здесь оставаться или следует отправиться по пути логического завершения смерти. Оставаться не всегда хочется, но идти дальше страшно. Никто толком не знает, что там ждёт. Уход туда для остающихся в бардо ощущается как взрыв «световещества» со знакомым, но мучительным «огнезвуком». Лишь один священник имеет представление о будущем. Однажды он уже стоял за дверьми Страшного Суда. Перед ним судили двоих. Одного отправили в рай, и он увидел шатры из чистейшего шелка и Христа, восседающего на троне. Второго - в ад, и шатер заменился помещением со стенами из кровавой плоти и демонами со звериными мордами, пожирающими людей. Когда дошла очередь священника и его сердце взвесили ангелы, оказалось, что ему уготован ад. Священник в ужасе убежал и вернулся в бардо. Для него загадка, почему Суд вынес такое решение. Он не делал зла, по мере сил старался всем помогать и действительно был добрым христианином. Может быть, дело в гордыне? Или высокомерии? Он безуспешно ищет ответ, твердо зная только одно: он никогда не покинет бардо, ибо боится ада. История священника - пример христианского сюжета в романе, хотя само понятие бардо взято из буддизма. Конечно, христианских элементов у Сондерса много. Кладбище, где происходит действие, христианское, часовня в ней христианская и Уилли Линкольна хоронят по христианскому обряду. И все же христианская идея спасения, к которой приходит Уилли, призывая всех бросать бардо и идти дальше, подавляется в романе постмодернистской атмосферой интерцитирования и многоголосия. Вся феноменология «послесмерти» - это странный постмодернистский карнавал света и тьмы, направленных в никуда криков отчаяния, которые перебиваются другими криками, и иногда откровенного сарказма и насмешки. Даже эстетические догадки Сондерса напоминают не строгую позитивистскую фантастику начала 20-го века, а странные измышления более поздних визионеров, экспериментировавших с ЛСД. Кладбище является местом, которое посещают ангелы, сладкими речами призывающие всех покинуть бардо, и демоны, находящие жертву. Такой жертвой становится и Уилли Линкольн. Демоны опутывают его щупальцами, а потом закрывают в панцирь. Этот панцирь состоит из лиц особо страшных грешников, которые с нетерпением ждут момента, чтобы насладиться невинной душой. Демоны у Сондерса персонифицированы, это мелкие личности с большой жадностью и властью. Победить их обитателям бардо не так-то просто. Победить их можно только добровольным желанием отправиться дальше. В общем, бардо имеет все черты как рая, так и ада. Рая потому, что это своего рода отсрочка тяжёлого решения, а ада в силу того, что и здесь есть свои мучители.
Жизнь обитателей бардо охвачена шекспировскими «шумом и яростью». Здесь постоянно царит гул голосов, которые без конца доказывают что-то друг другу, в чем-то обвиняют или пытаются убедить. Каждый пытается сделать из своей обрывочной и никчёмной жизни некий универсальный пример. И все это совершенно бесплодно. Жизнь здесь бессмысленна, это замкнутая и дурная вечность, не способная дать никаких приобретений. Смысл пребывания здесь состоит в том, чтобы рано или поздно признаться себе, что делать тут нечего. Жизнь насыщена событиями, но они повторяются и приедаются. В каком-то смысле это мягкий вариант ада по Бодрийяру - «ад того же самого». Острых мучительных страданий нет, но есть медленная пытка абсолютной бесперспективностью существования.
Книга построена в виде перемежающихся реплик героев, как в пьесе. Сцены реального мира, то есть не в бардо на кладбище, образованы цитатами из источников, описывающих время Гражданской войны. Реальны ли эти источники? И да, и нет. Во-первых, их стилистика подозрительно одинакова. Во-вторых, есть особые случаи, когда цитируется обсценная лексика. Все это характерно для постмодернистского мировоззрения. Достаточно указать на то, что свидетельства очевидцев бывают диаметрально противоположны. Одни говорят, что в вечер приема в Белом доме, когда Уилли умирал на верхнем этаже, светила яркая луна. Другие говорят, что луны не было. Одни говорят, что Авраам Линкольн был приятнейшим и добродушным человеком, обладающим природной красотой. Другие его ненавидят, считая уродливым. В общем, истины в этих свидетельствах нет. Ясно одно, «Линкольн в бардо» - это весьма экспериментальный роман, который, с одной стороны, бережно обращается с душевной травмой американского президента, а с другой, сверкает галлюцинаторными огнями безудержной фантазии. Условно жанр можно определить как «интеллектуальная визионерская историческая фантастика». Сондерс яркий мастер weird fiction, но странно, что такую консервативную премию как Букер дали столь экспериментальному произведению.
Сергей Сиротин