Трудности с коронацией. Ксения Букша. Рамка

Ксения Букша. Рамка. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2017. 

 

Ксения Букша – современный российский прозаик. Ее главным литературным достижением признан роман «Завод Свобода», за который она в 2014 году получила премию «Национальный бестселлер». Эту книгу и называли слишком абстрактной, и одновременно признавали первым производственным романом на территории постсоветской России. «Рамка» - новая работа писательницы. Жанр ее обозначить трудно. И это и киберпанк, и политическая сатира, и метафизическая проза – всего понемногу. Важнее другое – это книга о современной России, о том, как же тяжело в ней жить. 

  

То, что действие происходит в России, можно определить по хотя бы «белоленточному» движению, которое имело место ранее описываемых событий. Но это было в прошлом, а сейчас на Островках ожидается коронация царя. Гостей пригласили немало, но и о безопасности позаботились: прежде чем получить допуск к церемонии, нужно пройти через рамку вроде тех, что ставят в аэропортах. Проходят через эту рамку, как выясняется, не все. Десять человек, которые не прошли (это главные герои), было решено от церемонии отстранить и поселить на время в мошашеской келье близлежащего монастыря. Люди эти оказываются чревычайно разными. Здесь есть абсурдные персонажи, без конца теряющие свои паспорта, женщины, разговаривающие с собаками и понимающие их язык, иностранцы, занимающиеся в России помощью детям с синдромом Дауна, девушки, организующие свадьбы и легко меняющие мужчин, другие девушки, имеющие по 16 приемных детей, и прочие. Ограниченные пространством и связанные общей бедой (не пустили на коронацию), эти люди разговаривают весь день и всю ночь, обсуждая все и вся. Воспринимается роман Букши как чистая пьеса, что-нибудь вроде «На дне» Горького, в ней немало длинных исповедальных монологов, скрывающихся за главками вроде «Николай Николаич говорит» или «Органайзер говорит». Главное, что мучит героев – это почему их не пустили. Они искренне этого не понимают, ведь они не являются правонарушителями. Но с ходом повествования становится понятно: мучит их не жестокая металлическая рамка, их мучит жизнь. Российская жизнь.

 

В «Рамке» показан мир будущего. Что о нем можно сказать? Во-первых, оно технологично, во-вторых, - тотально. Получается этакий технототалитаризм. В головах многих людей вживлены «чипы нормализации». Они вроде как примиряют человека с жизнью и, разумеется, не дают ему критиковать власть. Чипы бывают добровольные и недобровольные. Последнее, очевидно, подразумевает карательный акт вживления. Но есть и те, кто чипами доволен. Например, один из героев по прозвищу Органайзер. Он говорит о том, что всегда хотел нормальности. Он не может толком объяснить, что значит эта нормальность, но порядок ему очень нравится. Конечно, у Букши это антигерой, который заслуживает больше жалости, чем осуждения. Человек-болванка, болтающийся в жизни со своими фальшивыми идеалами, а на деле просто тупой робот. Помимо чипов, существует еще такая вещь как «позитивка». «Позитивка» - это запускаемая властями специальная аудиовизуальная вечерняя программа вроде «Спокойной ночи, малыши!», только для взрослых, имеющая целью все то же примирение с жизнью. «Позитивку» можно и нужно слышать. Когда в келье наши герои ее вдруг не слышат, их охватывает беспокойство.

 

Государство у Букши имеет строго репрессивный характер. Населению оно все запрещает и ничего не разрешает. Среди законов, им принятых, следующие: налог на бездетность, запрет на продажу туалетной бумаги без гербовой печати, уголовное наказание наркоконтроля за продажу семечек в шоколаде и запрет на реанимацию пожилых людей. Законы эти абсурдные и в них сквозит сатира, но воспринимаются они для России очень органично, и в этом удача Букши – она изобразила фантазию о России будущего, которая действительно сохранила черты России, а не оказалась оторванным от реальности кибер- или стимпанком. Охрану правопорядка осуществляют некие безымянные «серые» - жесткие неразговорчивые, а иногда и жестокие полицейские. Реальные организации Букша намеренно коверкает, Сбербанк у нее Спербанк, а Газпром – это Газбром.

 

Венчает государственную структуру, казалось бы, царь, но в романе все не так просто. «Рамка» - это отличный образец «галлюцинаторной прозы» (термин придуман Нобелевским комитетом для китайца Мо Яня). В итоге царь вместо того, чтобы воплощать собой гарант государственности, превращается в сложную галлюцинацию. Его окружают домыслами и слухами, и вот уже распространяются сведения, что он сам не прошел через рамку и коронация поэтому была сорвана. А потом он и сам появляется в келье, где сидят наши затворники. Он является в виде беспомощного школьника, который толком не умеет считать. Герои задают ему вопросы, и он с этими вопросами как бы растет, взрослеет, приобретает мощь и величественность. Вопросы иногда, как принято сейчас говорить, довольно неудобные, впрочем, царь на них толком и не отвечает. Среди них даже такой коварный вопрос, как участие государства во взрывах конца 90-х (то, что это 90-е, правда, не сказано), приписанных террористам. То есть Букша, выходит, пишет о путинской эпохе и прибегает к популярным конспирологическим теориям. Она и ее герои не добиваются от царя внятных ответов, а потом тот и вовсе пропадает. Но мысль из этого следует совершенно другая: авторитарность в России ведет к психозам, галлюцинации становятся реальностью, а образ царя – это не нечто устойчивое, а некая без конца развивающаяся функция, такая непостижимая и неоднозначная, что иногда и смысл ее пропадает.

 

Впрочем, Букша, пожалуй, не связывает так уж жестко беды своих героев с авторитаризмом. Некоторые ее персонажи беспомощны, некоторые вполне себе умеют зарабатывать, некоторые хотят покончить жизнь самоубийством – жизни их настолько разные, что трудно представить, будто они управляются из одного центра. Жизнь в России у Букши убога, но в то же время это убожество имеет характер несчастного случая, то есть в общем-то случая частного. Нужен ли России царь? Наверное, нет. Нужно ли делать революцию? Тоже нет. А что нужно делать? Обустраивать собственную жизнь несмотря ни на что. Именно к такому выводу, несмотря на легкую политизированность и непринятие политических реалий автором, подталкивает ее книга. Да и в целом, роман Букши не производит цельного впечатления. Складывается ощущение, что некогда у автора был конкретный и внятный замысел, а потом он распался на фрагменты. В итоге мы имеем дело с почти постмодернистской прозой. Здесь соседствует телепортация и галлюцинации. Причем галлюцинациями Букша под конец несколько увлекается, так что даже становится непонятно, что же она этим хочет сказать. Остается только воспринимать их как чистое сияние глубинного экзистенциального переживания. «Рамка» - интересный и актуальный роман, но все же ему не хватает продуманности и большей организованности. За ним не стоит единого замысла – только набор фрагментов, которые могут быть интересны и по отдельности, но одновременно часто уводят в сторону.

 

Сергей Сиротин