noblit.ru
Исмаиль Кадарэ. Дворец сновидений. Пер. с албанского Василия Тюхина. СПб. Polyandria NoAge, 2021.
Албанский писатель Исмаиль Кадарэ давно получил международное признание, но далеко не все написанное им издано по-русски. В 2021 году издательство Polyandria NoAge выпустило его роман «Дворец сновидений», законченный на языке оригинала 40 лет назад. В этой книге писатель исследует тему самозащиты государства в ответ на метафизические вызовы. Действие происходит в Османской империи, но точное время неизвестно. Впрочем, можно предположить, что на дворе 19 век, потому что упоминается недавняя война с Россией, по улицам ездят кареты, а дома освещаются свечами. Более того, вероятно, и сама Османская империя не совсем реальная, потому что в одном месте она именуется автором как Соединенные Османские Штаты. Вряд ли какое-либо современное государство видело бы угрозу в тонком и отчасти эзотерическом мире снов, но Османская империя у Кадарэ именно такова. Писатель показывает нам очень жесткую и устойчивую систему управления, и одновременно суетливую и нервную, потому что империя боится угроз. Здесь у османского султана нет внешних врагов, власть его абсолютна, а решения не подлежат обсуждению. Если он сочтет нужным ослепить группу людей, посчитав их глаза дурными и навлекающими несчастья на империю, ему никто не помешает это сделать. Чем больше власти, тем больше страх ее потерять. Поэтому сон обычного торговца овощами может напугать султана до смерти. «Дворец сновидений» - это как раз книга о том, как государство стремится взять под контроль уже сами сны своих подданных. Несомненно, что это тоталитаризм, хотя и непохоже, чтобы героев Кадарэ такое положение дел угнетало. Великая Османская империя должна жить вечно – такие слова они вполне могли бы сказать. Да и простые люди, бывает, находят большую пользу, доверяя свои сны государству. Ходят слухи, что султан лично может осчастливить сновидца, которому приснился особо ценный сон, помогший правителю избежать большой опасности.
Проникать в эту систему контроля над снами мы будем вместе с главным героем Марком-Алемом, который принадлежит к могущественному роду Кюприлиу. Предки этого семейства были родом из Албании, а потом поколениями служили османскому султану. Среди них было несколько премьер-министров и вообще влиятельных людей. В семейной хронике читаем:
«Самым первым в нашем роду, то есть основателем его, был Мет Кюприлиу из Рошника рядом с Бератом, в Центральной Албании, родившийся в 1575 году. Он согласился занять пост премьер-министра при условии, что султан не будет оспаривать его декреты. Его старшим сыном был Фазиль Мехмет-паша. Он стал премьер-министром, как и его отец. Завоевал Крит и восстановил там османское владычество. Провел кампанию против Венгрии. Выиграл войну с Польшей, отвоевав у той половину Украины».
Во французском словаре Лярусса на букву К фигурируют только две турецкие фамилии – императорская и Кюприлиу. Семейство всегда обладало влиянием при дворе, хотя часто страдало от близости к султану. Бывало, что членов семьи осыпали почестями, а бывало, что сажали в тюрьму и даже казнили. Сегодня один из дядьев Марка-Алема является министром, а другой губернатором отдаленной провинции. Но сам Марк-Алем не похож на карьериста. Про его характер и увлечения вообще сообщается мало, но точно ясно, что государственная машина вызывает у него страх и даже ужас. Тем не менее молодого человека нужно куда-то пристроить, и в семье возникает идея, что неплохо было бы отправить Марк-Алема на службу в Табир-Сарай, то есть Дворец Сновидений. Этот Дворец и есть главное государственное учреждение, которое занимается снами подданных. В итоге с рекомендательным письмом в кармане молодой человек направляется туда. Здание Дворца внушительное и угнетающее. Подавляющая геометрия коридоров по законам кошмарного сна напоминает о Кафке. Эти коридоры длинные и темные, людей в них нет. Сюда выходят десятки высоких дверей, но на них нет никаких номеров. Даже спросить дорогу не у кого. Очевидно, что это холодное и бездушное воплощение государственной машины, которая даже не принимает человека в расчет. Впрочем, когда Марк-Алем наконец доберется до начальства, которому нужно подать рекомендательное письмо, страхи его только усилятся. Он будет смотреть на лицо высокопоставленного чиновника, читающего письмо, и испытывать ощущение кошмарного падения в бездну во время землетрясения, когда почва уходит из-под ног. Чиновник отвечает: в Дворец Сновидений нельзя попасть по протекции, - и рвет письмо. А далее завляет: тем не менее ты принят.
Смысл этого он сам объясняет далее. В Османской империи толкование снов подданных стало частью государственного механизма. Такая политика основана на простой посылке. Сны людям насылает Аллах, но некоторые из них вещие: «Ни одна страсть или низменное побуждение, бедствие или катастрофа, мятеж или преступление не могут не послать заблаговременно собственную тень, перед тем как самим появиться в этом мире».
Поэтому, чтобы не пропустить послание Аллаха, необходимо анализировать вообще все сны, которые снятся людям. Опасности необходимо распознавать заранее. Так и возник Дворец Сновидений с его отделами, который собирает, доставляет, отбирает и толкует сновидения. В этом деле нужно быть объективным, поэтому рекомендательные письма только вредят. Внешние влияния на работу Дворца Сновидений следует, наоборот, исключать. Тем не менее мы благоволим тебе, заявляет чиновник Марк-Алему.
Молодого человека назначают в отдел Селекции, где ценные сновидения отделяют от бесполезных. Назначение довольно серьезное для сотрудника без опыта. Смысл работы Марк-Алему объясняют довольно ясно:
«Именно это и есть суть нашей работы <…> вычистить из папок все бесполезные сновидения. Во-первых, сновидения личного характера, не имеющие никакого отношения к государственным делам. Во-вторых, сновидения, вызванные голодом, обжорством, холодом, жарой, болезнями и так далее — короче говоря, связанные с телесной природой человека. В-третьих, фальшивые сновидения, то есть не увиденные в действительности, а сочиненные кем-то в карьеристских целях или вымышленные маниакальными лжецами и провокаторами. Эти три типа сновидений должны быть вычищены из наших досье».
Марк Алем приступает к работе. Сказать, что он рад, вряд ли можно. Чтение чужих снов целыми днями в холодном помещении Дворца его скорее угнетает. Уже через неделю он называет свою работу проклятой. Позже его повышают и переводят в отдел Интерпретации, где даются толкования снов. Но ни в Селекции, ни здесь у него нет ни единого радостного дня, только тянутся тусклые будни. Наверняка Марк-Алем хотел бы послужить султану и исполнить волю родственников. В этом плане его жизнь состоялась, но все-таки ожидал он чего-то иного. Читателю понятно, что Марк-Алем человек мягкий, неконфликтный, вечно колеблющийся и боящийся принять окончательное решение. Нужно ему, например, выбрать ценные сновидения, отделив их от мусора. Он долго не может определиться с выбором, то отбрасывая некоторые сны, то возвращаясь к ним снова. К тому же он очень боязлив. Когда его вызывает начальство, он боится заранее, не веря, что вообще можно ждать что-то хорошее от такого вызова. Да и в работе со снами он не видит ничего хорошего. Сотрудник по работе ему говорит: царство сна – это то же царство смерти, ничего доброго оттуда прийти не может. Теперь Марк-Алем боится, как бы его сосед не накликал беду. В общем, суеверный Марк-Алем вовсе не похож на своих предков-завоевателей.
Похожими чертами характера обладает самый младший его дядя по имени Курт. Курта не интересует государственное управление, а вот искусство его волнует. И, кажется, он лучше других понимает сущность Дворца Сновидений и самого государства. Работа Дворца не направляется волей людей. Она слепа, непостижима разумом и фатальна, именно поэтому, по его мнению, ее и можно назвать государственной в высшей степени. Получается, что он отождествляет государство со слепотой и фатальностью. Он говорит, что во Дворце темная часть сознания народа приходит во взаимодействие с государственной машиной.
С Куртом связано развитие драматического сюжета в романе. Кюприлиу родом из Албании, и семейство это настолько известное, что о нем даже сложили эпос. Но сделали это не албанцы, а славянские народы, что представляет собой историческую загадку. И вот Курт хочет организовать выступление именно албанских песняров, так называемых рапсодов, чтобы они исполнили эпос. Представление должно состояться в доме Визиря, как прозвали дядю-министра Марка-Алема. Наш молодой герой, а ныне сотрудник Дворца Сновидений, услышит этих музыкантов и переживет особый опыт. Голоса певцов покажутся ему нечеловеческими: «Это был голос, услышав который сразу становилось понятно, что человеческое горло и горное ущелье так долго перекликались друг с другом, что исчезли все различия между ними». Так могут петь не только живые, но и мертвые. У рапсодов очень примитивные инструменты с единственной струной, на которых вряд ли сыграешь сложную композицию. Но Марк-Алем услышит не столько музыку, сколько плач, а дыра в музыкальном инструменте покажется ему дырой в душе албанского народа, к которому он и сам принадлежал.
Выступление рапсодов закончится приходом вооруженных людей и кровавой резней, и лишь позже совсем потерявший себя от страха Марк-Алем поймет, что все это связано со снами, которые проходят через Дворец Сновидений и папки, с которыми работает лично он. Но читатель по намекам сумеет ощутить взрывной рост масштаба происходящих событий, хотя на первый план, видный невооруженным глазом, они так и не выйдут. Вряд ли султан стал бы нервничать из-за приезда албанских музыкантов. Но оказалось, что дело глубже. Все это имеет отношение к сожительству славянских и неславянских народов внутри империи, а значит и этническим границам внутри нее. Не остаются в стороне Австрия, защищающая неславянские народы, и российский батюшка-царь, готовый поддержать славян. Именно вследствие роста масштаба событий реакция султана так жестока. Далее будут дворцовые интриги, головокружительный взлет карьеры всего-то 28-летнего Марка Алема, но Кадарэ не прольет на эти тайны свет. Не узнаем мы даже и того, почему в первый день высокий чиновник сказал, что во Дворце благоволят Марку-Алему, притом что рекомендательное письмо порвали прямо на его глазах. Перед нами не политический триллер, здесь не важно кто кого и на какой должности сместил. Это рассказ о сложной связи наших снов с жизнью государства.
В романе Кадарэ империя – это нечто абсолютное, двигатель, который приводит жизнь народа в движение. Империя не жалеет сил и средств на самозащиту. Кадарэ даже не ставит вопрос об отдельной личности. Героев романа не интересует, хорошо живется подданным империи или нет, какие у них проблемы и желания. Империя – это великая идея, которой следует служить, не задавая вопросов. Но в том и дело, что Кадарэ нельзя обвинить в том, что он игнорирует личность. Он находится в другой парадигме и оперирует чистым веществом абсолютной власти, благо которой для других, очевидно, подразумевается. Он не делает никакой работы по доказательству безальтернативности имперского устройства. Эту работу за него сделала великая история государства. Человек на этом фоне, казалось бы, ничтожен и мал, но даже здесь есть по-своему справедливая система равновесий. Раньше Марк-Алем боялся вызова начальства и не понимал, что ему делать: продолжать стоять, немедленно уйти, рассердиться или же, напротив, просить прощения. Но теперь он сам стал начальством. С усмешкой он относится к тому, что отныне не столько боится сам, сколько вызывает страх у других. Вот уже сам заместитель министра внутренних дел, с которым Марку-Алему часто приходилось иметь дело, старается никогда ему не перечить. Теперь и в глазах Марка-Алема, как и в глазах других чиновников, несмотря на улыбку доброжелательности, всегда ощущается застывшая в глубине льдинка. У него теперь есть власть. Он имеет доступ к снам, которые могут решить судьбу любого человека в империи. Еще когда Марк-Алем только начинал карьеру, дядя-министр говорил ему, что глава Дворца Сновидений очень могущественный человек, потому что его власть зиждется на полном отсутствии фактов. Поэтому министр и недолюбливает это учреждение. Как доказать, что выбор снов и их толкнование объективны, а не субъективны? В итоге получается, что роман Кадарэ написан не с точки зрения истины, блага или разума. Он написан с точки зрения власти. Как говорят, аппетит приходит во время еды. Теперь и Марк-Алем, ранее боявшийся снов и собственных шагов в галереях Дворца, считает мир за закрытыми веками более интересным, чем настоящий. В Дворце Сновидений он просто отвык от реальности.
Книга Кадарэ – это, конечно, не роман взросления или воспитания, хотя Марк-Алем фактически реализует свой архетип так, как и следует герою, проходящему через разные жизненные периоды. Скорее книга о том, что существует движение истории, а на фоне его - наши неловкие попытки его разгадать. Мощь истории, масштаб империи, непогрешимая личность султана – все это искупает возможные проявления зла, даже если оно касается тех, кто исправно служит вроде семьи Кюприлиу. Марк-Алем наверняка все это понимает и принимает, но не перестает в каком-то оцепенении восторгаться и преклоняться перед величием и одновременно ужасом происходящего:
«Перед ним был кошмарный сон одной из величайших империй мира. Сорок с лишним народов, все религии, почти все человеческие расы. Если бы понадобился доклад во всемирном масштабе, и то едва ли что-то важное добавил бы сон остальной части человечества. По сути, это был сон почти всей планеты, тот ужасный мрак без конца и без края, из бездны которого Марк-Алему удавалось извлекать крупицы истины. Бог сна древних греков, Гипнос, знал не больше, чем он, о снах и сновидениях».
Сергей Сиротин