noblit.ruHomo poeticus. Danilo Kiš. Traduzione di Dunja Badnjević
«Homo Поэтикус» - сборник статей и интервью Данило Киша. Несмотря на нелюбовь автора к мемуаристике, этот сборник выглядит как автобиографический нарратив, представивший читателям автора-писателя, автора-читателя и просто обычного человека.
Из книги можно многое почерпнуть о внутренней кухней Киша, о его отношении к политике, его демонах, которых он преодолевал с каждой новой книгой. Писатели, которых автор выделял, с кем вёл беседы (да, для меня тоже любой автор скорее собеседник, с которым интересно вести диалог), - Эндре Ади, Дежё Костоланьи, Иво Андрич, Мирослав Крлежа, Борис Пильняк и Исаак Бабель. Несмотря на то, что Данило Киш довольно рано понял, что проза ему больше чем поэзия подходит для выражения мыслей и идей, он всю жизнь переводил поэтов с французского — Верлена, Лотреамона, с русского — Есенина, Пушкина, с венгерского — Эндре Ади и Аттилу Йожефа.
Киш не чувствовал себя диссидентом, хотя долгое время жил в Париже. Столица Франции для него культурный центр мира, где жили и творили многие деятели искусства. Но автор не хотел вписываться в какие-то шаблоны и поэтому в своих произведениях меньше обращал внимание на актуальную политическую повестку дня и больше на создание своего мира со своими болям, травмами и страхами. При этом, кстати, что роднит его с Беккетом (хотя как ни странно, с новороманистами автор был знаком, но Беккет прошел мимо), автор соединял в своих произведениях иронию и лиризм:
Ирония – единственный способ борьбы с ужасом существования.
В интервью Киш много говорит о своем религиозной идентичности. Мать — православная черногорка, отец — еврей, а в школе, так как родной город Суботица был на границе с Венгрией, его приобщали к католичеству. Еврейство автор принимал как данность, хотя бы потому что у других было отношение к нему таким в столь тяжелые сороковые годы прошлого века. Но вписываться в парадигму еврейского писательства не желал. Он предпочитал жизнь в мировой литературе как, например, Исаак Башевис Зингер, которого автор не раз упоминает, чем ограничиваться местечковостью, религиозными и национальными шаблонами.
В целом, сборник хорош для жирной черты подведения итогов чтения творчества автора, а в моих любимых собеседниках Киш теперь надолго.