noblit.ru
Южноафриканский писатель Уиллем Анкер, пишущий на африкаанс, в 2014 году выпустил роман «Буйс», перевод которого на английский под названием «Рыжая собака» в 2020 году вошел в длинный список Международной Букеровской премии. Формально книгу можно считать жизнеописанием известной фигуры Южной Африки рубежа 18-19 веков Конрада де Буйса, который запомнился современникам как могучий воин гигантского роста, проведший жизнь в многочисленных вооруженных стычках то с колонистами, то с туземцами, а также оставивший гигантское потомство от большого числа женщин, в том числе и туземок. Информация о Конраде де Буйсе доступна только в специализированных источниках, но сомневаться в достоверности написанного Анкером оснований нет. Правда, писатель делает решительный шаг в сторону некоей идеализации этого человека. Буйс предстает перед нами человеком суровым, хотя и способным любить, но одновременно он кто-то вроде наблюдающего вездесущего духа. И когда он говорит от имени этого духа, он беспристрастно видит свое прошлое, судить которое в общем-то отказывается. Буйс проживает жизнь без сомнений. Его путь – это путь оружия, пороха и иногда дипломатии. А цель банальна – захватить больше скота, завоевать больше женщин, овладеть большей площадью земли. Как говорят про таких, Буйс не верит ни в Бога, ни в черта. Его мир начинается и кончается землей.
Конрад де Буйс родился в семье европейских переселенцев-гугенотов в Южную Африку, то есть колонистов. Отец женился в 22 года на дважды вдове по имени Кристина Шиперс, которая была на 8 лет его старше. Дед, по-видимому, выгнал отца, поэтому тот отправился жить на новое место вместе с женой и ее пятью детьми от предыдущих мужей. Конрад родился на ферме, а потому с детства впитал все ценности такой жизни. Продовольствие и скот важнее денег, вернее, они способны заменить деньги. Однако отец умер, поэтому Конрад воспитывался в семье у сестры. Он с юности невзлюбил мужа сестры и поэтому начал постоянно придумывать ему обидные и циничные клички. Переводчик нашел десятки совершенно непохожих друг на друга язвительных слов, чтобы передать ненависть Буйса. В 16 лет Буйс уже напивается и ищет драки. Особенно он готов драться за девушку, в которую влюблен. В таких случаях он иногда делает вид, что пьян, чтобы оправдать свои нападки. Тем не менее он учится читать и писать, и в итоге в совершенстве овладевает голландским и местным языком коса, что в будущем ему немало поможет. Одна из причин ненависти к мужу сестры заключается в том, что тот недостаточно платит ему за работу. Но в итоге Буйсу все же удается выбить свои деньги, и он покупает в аренду участок невозделанной земли рядом с горами Камманаси. От семьи недалеко, но он не рассчитывает, что кто-либо будет к нему наведываться.
Нельзя сказать, что у него есть благие помыслы. Однажды он навел бродячего проповедника на ложный путь, указав противоположное направление. То есть катехизис не научил его быть добрым. Зато он понял Откровение Иоанна по-своему: правильные слова и громкий голос куда сильнее, чем упряжка быков и даже ружье. В новом доме и на новой земле ему хорошо. Никто не мешает, и он никому не мешает. Можно наблюдать расцвет и гибель природы. Но чего-то, по-видимому, все же не хватает его мятежной душе, потому что в 1785 году он сжигает дом и отправляется на восточную границу. Здесь очень опасно. Чтобы выжить, нужно иметь много боеприпасов и уметь хорошо стрелять. Если этого нет, то сама история выбьет тебя из седла, а потом продолжит пинать, даже когда ты уже лежишь. В определенном смысле, конечно, Южная Африка в это время представляет собой голландскую колонию. Однако власть у голландцев некрепкая, а туземцы представляют реальную угрозу. Многочисленные племена кафров и бушменов разрознены и воюют друг с другом, но даже по отдельности они не дают голландцам установить полный контроль над территорией. Буйс описывает их сосуществование следующим образом: «И христиане, и кафры возделывают землю и пасут скот. Они считают скот богатством. И те, и другие живут в камышовых хижинах, приказывают своим женам и молятся богам, которые требуют похожих жертвоприношений огня и плоти. У кафров есть числа, а у христиан письменность договоров аренды и библейских стихов. Из чисел не рождается алгебра, а из письменности не рождаются великие стихи. Рождается только кровь». Кафры уже давно поняли, что лошадь и ружье вовсе не делают христианина бессмертным. Также прошли те времена, когда у них можно было выменять скот на бусы. Некоторые кафры могут устроиться наемными рабочими на фермы христиан, но если последние будут слишком их избивать или мало платить, кафры сообщат вождям, и тогда от фермы останется только пожарище. В общем никакого владычества колонистов нет и в помине. Идет противостояние равных сил. Особой линией водораздела можно назвать Великую Рыбную реку (The Great Fish River). По одну ее сторону власть голландцев, по другую власть кафров. И вот здесь на сцену как раз выступает Конрад де Буйс, который может договориться как с одними, так и с другими. Он единственный в округе знает и коса, и голландский, а также хорошо понимает интересы обеих сторон. Хотя на самом деле ему плевать на всех и преследует он исключительно собственные интересы. Хаос – его стихия, а война – его дом. Мира в колонии он боится больше, чем постоянной войны за ее пределами. Мы, разбойники пустыни, говорит он, с гордостью носим печать Каина на своих выжженных солнцем головах. Когда очередной губернатор колонии призывает его на помощь в переговорах с туземцами и называет «другом страны», Буйса коробит от слова страна. Это не страна, а муравейник. Или просто почва, то есть место, куда можно поставить ногу. И так, соглашаясь помочь, но имея в виду только свой интерес, Буйс где словом, а где разбоем понемногу копит свое состояние. В лучшие годы он владеет несколькими фермами и многочисленной прислугой. Но материальные блага ему нужны не сами по себе, а как бесконечная цель. Если бы у него было больше денег, он вовсе не превратился бы в фермера. Он бы купил больше оружия, чтобы украсть больше скота и застрелить больше слонов. Такое же у него отношение к семье. Чем больше жен, тем лучше. Чем больше детей, тем лучше. Он даже говорит о себе: я не отец, я производитель потомства. Под конец жизни про него говорили, что у него было триста детей и три тысячи внуков. Буйс имеет воинов под своим началом и даже женится на дочерях, а иногда и матерях туземных вождей. Колонисты обвиняют его в том, что он слишком заигрывает с кафрами и контрабандой поставляет им оружие, но Буйс, как уже говорилось, ведет свою игру. Никто не верит ему, когда он говорит, что кафры крадут его скот и ему не за что их поддерживать. Однажды он даже написал властям петицию о том, что нужно выступить против кафров, которые постоянно воруют скот. В этой петиции он подделал подписи других фермеров. Когда это выяснилось, Буйс выступил перед фермерами с пламенной речью, и у тех сразу пропало недовольство. Он согласились, что и сами с радостью поставили бы подпись под такой петицией. То есть Буйс не обделен и ораторским талантом. Но настоящих друзей у него нет. Он и его команда везде изгнанники. Мерзкие англичане считают его отбросом и не хотят его возвращения в колонию. Кафры не хотят видеть его на своих землях, а Бушмены гонят оттуда, где они охотятся. Оставить войну и просто бездействовать тоже нельзя, потому что тогда соратники Буйса перережут глотки друг другу. Поэтому Буйс всегда в пути, а его цель взять от жизни все. Когда его спрашивают, легко ли грабить скот, он не отвечает «да». Он отвечает: «сказать «нет» оружию можно только один раз».
К колонистам новости из Европы приходят медленно, мода в частности опаздывает на десять лет. Однако весть о взятии Бастилии дошла быстро, правда, понята была в несколько видоизмененной форме. Слово «свобода» из девиза «свобода, равенство, братство» в целом понятно, и реакция такова: «пусть черт заберет равенство и братство, но свобода звучит неплохо». Впрочем, в Южной Африке трудно почувствовать ее какую-то исключительную ценность. Свободы и так полно. Другое дело, что эта свобода проверяется постоянной войной, но у Буйса на этот счет нет сожалений. Он говорит, что война - это единственная честность, оставшаяся на этой земле. Да и сказать, что у колонистов есть установленный раз и навсегда порядок, тоже нельзя. В 1795 году люди вглядывались с Мыса в горизонт. От того, какой флаг будет на кораблях, может зависеть новая власть. И действительно, одна группа провозгласила территорию французской колонией, но из-за эмбарго и ограничения поставок оружия им пришлось признать установившееся на мысе британское господство, пришедшее на смену голландскому. Но ни о каком мире речи нет. Когда бывшие мятежники во главе с Буйсом встречаются с английскими проповедниками, они говорят про них так: «Их кровь кипит. И чтобы остудить свою кровь, им нужно еще больше чужой».
Несмотря на крайне независимое поведение, Буйс все же неоднократно показывает свою симпатию к туземцам больше, чем к колонистам. Кафрам он читает целую проповедь о том, насколько беспринципны захватившие власть англичане. Пусть кафры не слушают их обещаний. Англичане хотят обучить их письму и счету, но лишь для того, чтобы провести перепись, а потом забрать их детей, но не в качестве солдат, а как пушечное мясо. Слово Божье в их устах лишь уловка. Сам английский язык – это язык подчинения, а также язык подсчетов. Имена кафров станут числами, которые как раз будут подсчитывать на английском языке. Несомненно, что Буйс призывает их к сопротивлению.
На одном этапе жизненного пути судьба сводит его с английским миссионером Кемпом. Тот с переменным успехом ведет борьбу за спасение души туземцев. Но по-настоящему ему удалось их впечатлить только своей манерой жарить мясо. Буйс говорит: если бы все миссионеры могли жарить мясо, как Кемп, вся Африка была бы христианизирована до конца года. А местные вожди, научившись этому у миссионеров, управляли бы всем Тихим океаном.
В дискуссиях с Кемпом Буйс показывает, до какой степени ему не близки идеалы христианства. Он не просто не согласен с Кемпом, он хочет его переубедить. Он объясняет, что здесь невозможно жить не проливая кровь. Не стоит даже пытаться облагородить здешних людей или привить им идеи единства и согласия. Реальность в том, что все пожирают друг друга. А Бог просто самый главный охотник. И если Кемп продолжит переживать по этому поводу, это будет стоить ему души, а потом от него и вовсе ничего не останется. Можно попытаться спасти несколько людей, но человечество как таковое уже за пределами той области, где его можно спасти. Кемп хочет донести свою весть до всех? У Буйса есть хорошее решение. Он переплавит буквы пресса, на котором Кемп хотел печатать Библию, в пули и так доставит послание туземцам в самое сердце. Только не надо, пожалуйста, разводить филантропию. Лучше сдерите кожу заживо, чем это слушать. Здесь невозможно установить мир. Здесь невозможно ничего понять. Единственная революция – это революция между пылью и огнем. Единственное равенство – это когда стихия ровняет почву. Единственное братство – это когда у вас общий враг или общее поражение. Единственная свобода – это свобода сдаться судьбе. Не нужно сокрушаться по поводу того, что сильный угнетает слабого. Так было всегда и всегда будет, тем более что ситуация вовсе не безнадежна. Слабые становятся сильнее оттого, что их угнетают, поэтому со временем становятся угнетателями сами. В этом мире есть только следы повозок и истории о том, кто эти следы оставил. Если это вычесть, останутся только желания и ветер.
Буйс в общем-то типичный герой эпохи романтизма. Он «как брат, обняться с бурей был бы рад», если вспомнить стихи Лермонтова. Пусть с неба идут дождь и град, а укрыться негде. Это даже лучше. Это именно то место, где Буйс хотел бы быть. Да, здесь страшно, но от этого одновременно появляется легкость в ногах, и ты чувствуешь, что живешь полной жизнью. «Все открывается, - говорит Буйс, - передо мной, вокруг меня и внутри меня». Если он не боится угроз природы, то угроз людей он не боится тем более. Из-за такой опасности, которая таится во встречах с незнакомцами, Буйс называет свое одиночество в пути «весьма сносным». И человек, и природа диктуют свои законы, но природные Буйс уважает больше. На человеческие правила можно наплевать, что Буйс и делает, а вот реки и горы заставляют с собой считаться. Ему хочется жить в необъятном свободном пространстве, которое невозможно огородить заборами и превратить в чью-то собственность. Здесь он готов даже принести свою личность в жертву, стать точкой и раствориться. Впрочем, он не настолько пассивен и способен проникнуть в самую тайну своей земли. Эта тайна заключается в том, что природа играет с человеком в игру. Когда тени туч скачут по склонам холмов, кажется, что этот умирающий пейзаж приходит в движение и проносится под ногами. Можно ехать днями, но тебе будет казаться, что ты стоишь на месте. А в поисках укрытия от дождя ты можешь почувствовать, как пролетели годы и ты постарел.
Буйс не хочет, чтобы его понимали. Он хочет быть загадкой и говорит примерно следующее: «если заглянете в мои глаза, вы ничего не увидите. За ними только колышется влажная тьма. Попробуйте залезть в меня через уши или ноздри, результат будет тем же. А вообще не следует вам чувствовать себя в безопасности после таких попыток. Во мне живут драконы, а управляет мной рептильный мозг. Я живу милостью соков, который бродят в моем теле, и постоянным горением. Я помечаю свою территорию и защищаю ее. Я то, что я есть. Я мочусь на границы, обнажая свой оскал». Но можно встретить в заявлениях Буйса и более спокойные интонации. Да, кому-то может показаться, что жизнь на границе слишком сурова и что она оставляет раны, а после людей остаются только воды разрушения. Но Буйс ни за, ни против, он просто не задумывается об этом. Рептилия, живущая в нем, не способна ни учиться, ни адаптироваться, ни произносить изящные речи. Она умеет только питаться железом в его крови. Пусть это первобытность дикость, но Буйс ничего не может с этим поделать. Он живет так, как умеет. Как это выглядит? Когда он играет под открытым небом, он мальчик. Когда заботится о женах – мужчина. Когда охотится за бивнями слонов – бог. И такая многоликость не мешает ему быть очень жестоким. Он буквально упивается резней бушменов, а после побоища некоторые из его банды возвращаются с бусами из отрезанных носов и ушей. В колонии он был бы всего лишь фермером-неудачником, а на свободе он сам себе хозяин. Еще можно разглядеть его упрек христианскому лицемерию, адресованному в том числе женщинам-христианкам. С виду он вежливы и набожны, но способны свести тебя в могилу своим нытьем и требованиями купить им виноградник.
Уиллем Анкер написал историю очень противоречивого человека, который был законченным эгоистом, но иногда вел себя справедливо. Читателю будет удивительно узнать, что брутальный бандит Буйс в действительности весьма ценил любовь. Он сливается со своими женами в единое тело и видит в этом дверь в вечность. Этот убийца и похититель скота говорит: «Даже самому твердому копью нужна любовь». Но идеализировать его чувства не стоит – женщинам он не прощает того, что прощает себе. Он не подвергает сомнению свое право спать с кем хочет, но когда выясняется, что мать вождя кафров могла себе позволить то же самое, это Буйсу не нравится. Буйс всю жизнь хотел оставаться свободным человеком и самостоятельно писать свою судьбу. Если кто-то считает его в чем-то виновным, пусть забьет его камнями. Если получится, конечно, потому что Буйс будет защищаться, считая напавших на него полными ничтожествами. Буйс свободен, а что могут предложить его критики? Они умеют только скучно жить, пахать землю, молиться и платить налоги. Но у Анкера Буйс – это даже нечто большее, чем человек. Это архетип, вездесущий дух, который парит над Южной Африкой и отчасти как бы судит ее (хотя и не судит себя). Он все помнит и почти лишен милосердия. По-видимому, легендарные фигуры не могут жить в скучных рамках реалистической прозы. Они должны жить в своих легендах. «Рыжая собака» - это как раз легенда о Буйсе.
Сергей Сиротин