noblit.ru
Врач, писатель и путешественник Александр Стесин в 2019 году получил премию НОС за книгу «Нью-Йоркский обход», где описал свои медицинские будни в межнациональной среде американского города. А уже год спустя вышла новая работа – «Африканская книга». Впрочем, «новая» - это не совсем верное слово. «Африканская книга» составлена из текстов, которые создавались в течение десяти лет по материалам путешествий автора в Африку. Преимущественно Стесин ездил туда как врач, преследуя личные и, так сказать, общечеловеческие благородные цели. С одной стороны, Африка ему интересна как частному человеку, а с другой, он искренне хочет помочь африканцам как медик. В итоге «Африканская книга» - это, безусловно, травелог, но травелог, во-первых, всеобъемлющий, а во-вторых, касающийся этических вопросов. Стесин описывает не только печальные реалии здравоохранения в Африке, но и делится сведениями об истории, лингвистике, флоре и фауне многих африканских стран, а их кухне посвящена отдельная часть книги.
Первую поездку в Африку автор совершает в 2010 году и отправляется в Гану. В это время он работает в благотворительной клинике Сент-Винсент в Бриджпорте в США. Благотворительная в данном случае означает бедная. Руководство наставляет врачей экономить на тестах, ограничивать число профилактических процедур и даже не выбрасывать медицинские журналы. Что про персонал, что про пациентов можно сказать одно – коренных американцев здесь нет. Коллега нигериец говорит ему, что здесь царит сегрегация и никакого единства нет. Африканцы, индусы, евреи, врачи и медсестры – все отдельно друг от друга. Всем в клинике заправляет ганская диаспора и никакого снисхождения с другим африканцам она не демонстрирует. Но отсутствие вселенской любви, по мнению этого коллеги из Нигерии, это не так уж плохо. По-своему нормально каждому народу кого-то ненавидеть. И для этого, как правило, есть причины. Он сам говорит Стесину: «африканцев, если ты не отпетый расист, легко любить, пока не сойдешься с ними поближе». Стесин, по-видимому, их любит, во всяком случае его сильно тянет в Африку. Более того, он как раз находится в поиске опыта, который роднил бы всех людей, невзирая на их национальность. Вероятно, таким образом он, как и любой эмигрант, убеждает себя в том, что в действительности он не эмигрант. Перед поездкой в Гану он начинает учить язык чви и пытается практиковаться с ганцами в клинике. Цель его миссии – помощь африканцам и их обучение, но, как мы говорили, есть у него и личные причины. Вот они: «Мне хочется раз за разом погружаться в незнакомую среду, пребывать в растерянности, испытывать дискомфорт, связанный с невозможностью объясниться на чужом языке. Попадая в новое пространство, я не хочу ощущать себя ни туристом-лириком, ни путешественником-первопроходцем. Я хочу повторить мучительный опыт двадцатилетней давности – заново пройти через эмиграцию, начать с пустоты. Диагнозы, которые я готов сам себе поставить, лежат на поверхности: изживание детской памяти, необходимость мнимого контроля над прошлым». Человеку, который в России американец, а в Америке русский следует как раз отправиться в Африку.
В Гане Стесин работает в рыбацком городке Эльмина. Здесь проживает всего-то около двадцати тысяч жителей, однако действует более сотни церквей и всего одна поликлиника. Религия присутствует везде: любая автобусная поездка начинается с молитвы («Водитель и пассажиры хором обращаются к Всевышнему, ходатайствуя о беспрепятственном проезде и благополучном прибытии. Но это только начало: ни один рейс … не обходится без проповедника, создающего шумовой фон на протяжении всей поездки. Треть пассажиров внимает и подбадривает, остальные глядят в окно или делают вид, что спят»). Царит невообразимая нищета, но люди, как правило, не воруют. Стесин приступает к своим врачебным обязанностям, одновременно изучая культуру и язык вокруг себя. В языке чви его поражает увлекательный мир идиом, в которых многое замешано на телесных фразеологизмах. Понятие «стыд» выражается формулой «мертвоглазье», «смелость» – «тяжелогрудье», «жадность» – «горькобрюшье», «печаль» – «забывчивосердье». «Мировосприятие, - пишет автор, - проступает сквозь повседневную речь, как монетный профиль – сквозь штриховку на тетрадном листе». Однако между тем простые ганцы – люди очень темные. Приходя в поликлинику, пациенты улыбаются, сознают свою глупость, благодарят иностранного доктора, но уходя продолжают верить, что малярия вызывается избыточным употреблением в пищу маниока, а вовсе не плазмодиевой инфекцией. Жизнь обычного ганца предельно незащищена, она может измениться в любую минуту, и это ощущение входит в саму метафизику мироощущения. И нет никакой опоры на время. Как в романе «Оркестр меньшинств» нигериец Чигозие Обиома писал о том, что время и часы – это западное изобретение, так и Стесин наблюдает в Гане то же. Здесь местные жители все свои дела делают, отводя на них время интуитивно, поэтому одно дело само перетекает в другое, и в результате никто никуда не спешит и не опаздывает. Отсутствует даже торговля в привычном нам понимании, во всяком случае, магазины есть только в двух крупных городах. Чтобы достать что-нибудь, ганец идет в хижину к соседу, который ему обменивает или продает то, что у него есть в избытке.
В Гане Стесин работает продолжительное время, позже он будет еще несколько раз приезжать в Африку, но уже не на такой длительный срок. Он посетит Мали, где проведет пару дней с туарегами и подивится простоте их жизни («Звезды – это наша грамота. Не зная грамоты, в пустыне не выживешь. Что нужно туарегу? Репей для верблюда, уголь для чая, соль для торговли, гостинец для детей, звезда для ориентира…»). Малийский город Тимбукту – это между тем аналог Тьмутаракани в английском и французском, то есть символ отдаленного и заброшенного места. Кстати, 34 процента англичан согласно опросу уверены, что Тимбукту мифический город. Упоминает Стесин и о племени догонов, которые прославились на весь мир после того, как их в середине 20 века изучили европейские этнографы. Оказалось, что догоны, лишенные контактов с другими цивилизациями и высоких технологий, обладают сведениями о движении Сириуса В, о том, что Южный Крест лежит в одной плоскости с осью галактики, о строении Солнечной системы, спутниках Юпитера и кольцах Сатурна. Это одна из самых впечатляющих африканских загадок.
Далее Стесин пишет об Эфиопии, причем эта часть книги получает еще одного автора. Помимо собственных заметок путешественника, Стесин публикует переводы рассказов эфиопского писателя Данячоу Уорку. Причем ему важно, чтобы и травелог, и переводы воспринимались как одно целое. За две тысячи лет Эфиопия прожила всего тридцать лет без войны. Все остальные годы прошли в феодальных конфликтах и столкновениях с мусульманскими соседями. А в 1895 году произошло беспрецедентное событие – эфиопские туземцы впервые в истории человечества разгромили европейскую армию в битву при Адуа. Позже при Муссолини итальянцы беспощадно мстили за это поражение. Они уничтожили собор Бэт Георгыс, возведенный пленными итальянцами в честь победы при Адуа. Более того, военные получили приказ уничтожить максимальное количество мирного населения, причем разрешалось использовать газ иприт. Ярым сторонником такого наказания для эфиопов был сам папа Пий XII.
Если брать современность, то в Эфиопии Стесина впечатляет качество авиаобслуживания, и он, объясняя это, приводит любопытную теорию. В Эфиопии и некоторых других странах, особенно тех, где запрещено спиртное, очень ценится наркотическое растение Catha edulis, которое упрощенно называют «кат». Чтобы кат оказал на организм воздействие, его листья нужно жевать свежими. Однако кат быстро портится, поэтому нужно его доставлять очень оперативно, что и способствовало развитию авиации. Все это весьма оригинально, хотя, может быть, и является мифом.
В культурном отношении Стесин замечает в Эфиопии развитие комбинаторной поэзии, в частности, использование поэтами пантограмм – стихов, где строчки построены из одинаковых слогов, однако слова при этом образуются разные. В качестве примера на русском языке он приводит стихи Дмитрия Авалиани: («Не бомжи вы / Небом живы», «Пойду, шаман, долиною / Пой, душа, мандолиною»). Вряд ли пантограммы были придуманы эфиопами, однако этот комбинаторный прием составляет особенность эфиопской поэзии. Что касается переводов из Данячоу Уорку, то, например, рассказ «Вулкан» хорошо показывает любовь автора к своей стране, сочетающуюся с почти метафизическим пессимизмом: «Генералы, министры, князья и княгини – все они проявляют участие и стараются сделать как лучше. Одни просят манны небесной, другие полагаются на полицию, третьи – на крысиный яд, пестициды и ДДТ. Все хотят как лучше, но голод, война и болезни одерживают победу. И Господь полагает конец всему. Особенно здесь. В прекрасной Эфиопии».
Может показаться, что Александр Стесин в Африке – это не более чем внимательный турист, приезжающий сюда, чтобы насладиться природными красотами и простотой жизни. Однако подобные цели – это именно то, против чего Стесин восстает в первую очередь. Он говорит: «Не надо увлекательных путешествий в голодный край. Если уж ездить в такие места, то только с тем, чтобы попытаться что-то сделать». Поэтому следующий его пункт назначения – это Мадагаскар, входящий в десятку беднейших стран. По специальности Стесин онколог, поэтому и на Мадагаскар, пользуясь благотворительной программой своего университета, он отправляется с целью обучения местных онкологов и улучшения ситуации с раковыми больными в стране. А ситуация эта плачевная. Лечение раковых заболеваний часто основано на применении лучевой терапии, и именно возможность проводить такую терапию как раз отсутствует на Мадагаскаре. На страну с десятками миллионов населения может быть всего один-два прибора, да и те с просроченными источниками излучения. Для вида на Мадагаскаре все-таки что-то закупается и открываются новые больницы, но это чистейшая показуха («Оборудования было приобретено ровно столько, сколько необходимо для кампании: по одному экземпляру каждого прибора на всю страну. В итоге оно стало чем-то вроде переходящего знамени: его подвозили к церемонии открытия нового госпиталя, использовали для фотосессии и везли дальше»). Более того, для поправления статистики численности врачей правительство постановило считать врачами деревенских знахарок. Какой может быть их компетенция, догадаться нетрудно, учитывая, что античность на Мадагаскаре продлилась до начала XIX века, во всяком случае, ритуальные убийства детей, рожденных в неблагоприятную пору, продлились именно до этого времени, пока не были отменены королем Радамой I.
«Африканская книга» оставляет очень сильное впечатление, что Африка – это очень разный континент. Мы привыкли к тому, что здесь повсеместно царят бедность, разруха и преступность и во многом это действительно так. В Кении, например, бедность и голод так велики, что дети и подростки вместо еды нюхают клей. Родители их в этом только поощряют, ведь детей теперь не нужно кормить. Кроме того, африканская история – это кровавая история. Показателен фрагмент из романа «Краса небес в зияющий просвет» Динау Менгесту, который перевел автор:
«Это наша любимая игра. Один называет диктатора, а другие пытаются вспомнить страну и дату военного переворота. В эту игру мы играем уже больше года, и наше игровое поле все время расширяется: подавленные восстания, хунты, незначительные мятежи, бесчисленные аббревиатуры повстанческих групп – СПЛА, ТПЛФ, ЛРА, УНИТА – все, кто когда-либо брал в руки оружие во имя революции».
Однако есть в Африке страны относительно благополучные. Например, государственные программы в Ботсване напоминают таковые в скандинавских странах. Есть страны бедные, но с низкой преступностью, например, Гана. И есть страны с формально неплохим уровнем жизни вроде ЮАР, но страдающие от разного рода проблем – безработицы в 28 процентов, зараженности населения ВИЧ в 20 процентов, миллионов беженцев из Зимбабаве и жестокого разделения общества (белые живут за электрическими заборами). Зато в ЮАР идеальный климат. Стесин путешествует из страны в страну и взглядом глубокого наблюдателя фиксирует отличия. Ему удается найти общность и выразить различия, например, между Западной и Восточной Африкой:
«Там, в Западной Африке, остались руины могущественных средневековых империй – Гана, Мали, Сонгаи, Волоф; песочные мечети Дженне и Тимбукту, королевские церемонии ашанти, театральные действа йоруба, астрономия догонов. Здесь, в Восточной Африке, главные чудеса – природные: Великая рифтовая долина, заповедники Масаи-Мара и Серенгети, кратер Нгоронгоро, горы Кения и Килиманджаро, озеро Виктория, озера Накуру и Наиваша. Есть такая известная присказка: дескать, в Западной Африке стоит побывать, чтобы посмотреть на людей, а в Восточной – чтобы посмотреть на животных. Оно верно, животных в Западной Африке маловато. Но вот с тем, что Восточная Африка не представляет интереса в этнографическом плане, можно поспорить. Как-никак, самые «красочные» племена – эфиопские мурси, кенийские масаи, намибийские химба – живут на востоке континента».
Климат определил отношение белых колонизаторов к завоеванным территориям. На западе существовали колонии-протектораты, жесткие климатические условия не вызывали у белого человека желания здесь жить. Отсюда просто вывозили рабов и золото. В Кении же, например, прекрасный климат, поэтому здесь были колонии-поселения. Рабов отсюда не вывозили, белый человек приезжал сюда сам.
Существенная часть «Африканской книги» посвящена кухне. О кухне каждой страны написана отдельная глава. Читать эту часть – все равно читать энциклопедию. Наверное, даже бессмысленно пропускать через себя все это обилие африканских блюд, если нет возможности их попробовать. Александр Стесин практически всеяден и никогда не упускает шанса познакомиться с новым рецептом. Если даже в Нью-Йорке он ходит в африканские рестораны, что говорить о самой Африке? Поэтому в ЮАР он ест гусениц, а в Кении термитов, приветствуя блюда, которые иному туристу даже не предложат, заранее зная, что для него это будет гастрономическим ужасом. Отказался он только от двух предложений – попробовать напиток из свежей коровьей крови с молоком и мясо обезьяны.
С 2010 по 2020 Стесин изъездит почти всю Африку, однако с этическими проблемами он начинает сталкиваться уже в Гане. Он подводит себя и читателей к весьма неприятной мысли о том, что помощь африканцам больше нужна западному человеку, чем самим африканцам. Больной африканский ребенок – это не более чем символ для западного благотворителя.
Спасти его – это будет победой. Но сами африканцы ради этой победы ничего делать не хотят. Когда одному пациенту срочно требовался осмотр в поликлинике, дежурная сказала врачу – мы уже закрываемся, приходите за своей победой завтра. Может быть, говорит Стесин, полезная деятельность иностранцев в Африке – это уже и есть своего рода эксплуатация, даже расизм. Поэтому он не понимает Хемингуэя и его «Зеленые холмы Африки», называя эту книгу галиматьей: «Хемингуэй любит Африку, обожает Африку, ее людей, из которых получаются идеальные слуги, и ее животных, на которых так приятно охотиться…» Сейчас же бесконечные благотворительные организации имеют миссионерский душок, а исследователи-африканисты умеют только «глазеть да чесать языком». Стесин ищет третий путь.
Перед поездкой на Мадагаскар он, в частности, спрашивает себя: а зачем вообще ехать туда, разве в Нью-Йорке некого лечить? Ответов на этот вопрос у него припасено несколько, здесь и «любовь к дальнему» Ницше, и необходимость «совершить поступок», и миссия врача, который в Африке нужнее, чем в Америке. Однако автор «Африканской книги» сам признается, что не задумывается об одном важном обстоятельстве – если в Африке нет врачей, то там нет и медицинской инфраструктуры, поэтому его прибытие по большому счету бесполезно. «Есть мнение, - пишет Стесин, - что медицинское волонтерство в странах третьего мира по определению бесполезно, а подчас и вредно». А раз так, то поездка в Африку – это по сути его личное дело, нечто, что он делает для себя. Африка притягивает его, заставляя не обращать внимание на свои неприглядные стороны. В ней Стесин находит источник какого-то внутреннего тепла. Она становится для него привычной, возможно, даже домом. И это несмотря на то, что каждое утро начинается с профилактических таблеток от малярии, а умывая лицо, ты поджимаешь губы, чтобы вода ни в коем случае не попала в рот. Для него словосочетание «врачи без границ» - это оксюморон. Быть врачом в Африке – это именно быть «врачом с границами», потому что ты ограничен во всем – в медикаментах, в приборах, в компетенции африканских коллег. Вдобавок нужно еще иметь железные нервы. Нельзя раскисать, видя у больного раковую опухоль на пол-лица, хотя и в робота тоже превращаться не стоит. Так или иначе, Стесин посещал Африку не как турист, а как человек, желающий помочь. Хотя он сам же себя за это корит. Не являются ли такие порывы юношеским максимализмом? К сорока годам пора бы уже заканчивать с игрой в Альберта Швейцера. Однако, как уже говорилось, Африка для автора – это еще и очень личное переживание. У эмигранта Стесина как бы раздвоенное «я», нуждающееся в «улаживании отношений». И вот Африка, как еще одно зеркало, помогает ему разобраться с этим вопросом. В каком-то смысле это оказалось даже опытом взросления – превращением из «юноши с горящим взором в доктора Айболита», как иронически признается автор, не видя в этом, впрочем, никакой трагедии. Поэтому, оставаясь тревелогом, «Африканская книга» демонстрирует опыт подлинного проникновения на другой континент. То есть не просто описание со стороны культур, географии и политики, а опыт личной трансформации, который влекут эти культуры. Стесин увидел в африканцах природных мудрецов, которые достигают высот духа простым просиживанием часами на земле с тростинкой во рту. Белому человеку это в принципе недоступно, а индийцу дается годами йогических практик. И, конечно, «Африканская книга» - это не свидетельство праздного туриста, а очень ответственный отчет о попытках реального дела. Попытки, по собственному признанию Стесина, оказались наивными, однако вряд ли кому-то придет в голову осуждать за них автора.
Сергей Сиротин