noblit.ru
Самый известный роман шотландского писателя-мистика Дэвида Линдсея – это «Путешествие к Арктуру», однако при жизни автора популярностью он не пользовался. Что говорить о других его книгах? Если «Путешествию к Арктуру» посчастливилось стать культовым после смерти Линдсея, то это, наверное, благодаря динамичному и ни на что не похожему мистическому, а в чем-то даже трансцендентному сюжету. Фантазия Линдсея – это нечто поистине уникальное. Книга «Утес Дьявола» (1932), не переводившаяся на русский, в этом отношении гораздо беднее. Но и в ней чувствуется фирменный стиль. Писатель, снова используя мистический сюжет, пытается проследить начало человечества, и особенно природу женского архетипа. В фантастических исканиях он приходит к выводу, что мужское и женское начала были принесены на Землю из космоса.
Начинается роман с того, что Хью Дрэпиэр, не остепенившийся альпинист, возвращается из поездки в Тибет в Британию, где останавливается у родственников – Хельги Флеминг и ее дочери Ингрид. Неподалеку от местечка Уайтстоун, куда он приезжает, есть местная достопримечательность – гора Утес Дьявола. Именно на нее Хью отправляется вместе с молодой девушкой Ингрид. Поднявшись, они натыкаются на нечто странное – прямо в землю уходят ступени, а там, под землей, есть комнаты, одна из которых напоминает гробницу. Здесь Хью попадает во власть видений – он видит высокую белую женщину, очевидно, она была здесь погребена. Дома Хью излагает Хельге, матери Ингрид, цель своего визита. Дело в том, что в Тибете он встретился с двумя охотниками за древностями – Арсиналом и Солтфлитом. Арсинал ученый, исследователь культа Великой Матери, Солтфлит его добровольный помощник. Эта пара выкрала из одного местного монастыря антикварный камень и, чтобы не попасться, доверила его Хью. Хью, который должен был отдать камень, предпочел с ним скрыться. Теперь он прибыл к Хельге с просьбой сохранить камень и, если появятся владельцы, – отдать его им. Сам же он чувствует, что скоро умрет. Камень, который он оставляет, обладает мистическими свойствами. Если на него смотреть, то вскоре взгляду открывается ночное небо со звездами, а позже выяснится, что именно он вызывает видения. Ситуация становится еще более непростой, когда Хью находит на Утесе Дьявола второй камень, даже не зная, что он второй. Однако он, как и предчувствовал, погибает на горе с этим камнем в руке. Погибает от землетрясения. Перед смертью он познает важный урок. Он вдруг понимает, что жизнь – это не возможность что-либо сделать, это не изучение и не рост, как могут сказать некоторые дураки. Она – это лихорадка безрассудства, случайное великолепие, сверкающее в редкие моменты просветления, когда только и можно постичь душу.
Тем временем в Уайтстоуне появляются Арсинал и Солтфлит. Они требуют камень, а когда узнают, что их два, то требуют и второй. Второй камень, по идее, принадлежит Хельге и Ингрид, однако они согласны его отдать, если Арсинал докажет, что имеет на него право. У Арсинала такого права вроде нет, все, что у него есть, - это давнее видение, когда он однажды проснулся и увидел у своей кровати ангелическую женщину, смотрящую сквозь него. Она не была творением, скорее сущностью, принципом. С тех пор Арсинал начал поиски этой божественной женской субстанции. Так или иначе, Арсинал намерен доказывать, что оба камня принадлежат ему. Его цель – возродить культ Великой Матери. Для него она воплощение всего самого прекрасного, она выше всех кто был до Христа и выше самого Христа, хотя он и признает, что в некоторых культурах она имела адские черты и даже изображалась пожирательницей детей. В древности этот культ пришел на Землю из-за удара метеорита. Этот метеорит и принес два магических камня, за которыми он охотится. Удар из космоса дал, по его мнению, мощный толчок развитию человечества. Здесь Арсиналу недалеко до модной в начале 20-го века расовой теории. Он утверждает, что только арийцы поднялись до духовных высот. Китайское и японское искусство, например, их не достигало. Некоторые народы действительно трудились, но трудились для земли, а не для неба. Ни одна черная раса не имела полноценной философии, а индийские Упанишады происходили от арийцев. Евреи и арабы больше желали, чем размышляли, и их хмурые монотеистические системы оставались варварскими, направленными на получение крови. Вот так видит человеческий мир Арсинал, преданный умершему культу Великой Матери.
Архетип Великой Матери у Линдсея – это архетип самой Природы. Он принимал разные формы – и во времена богов, богинь, эльфов и ведьм, и во времена Всемогущего и его святых, говорящих языком распятия, и наконец в современное время победившего интеллекта. Великая Мать Арсинала – это Природа, когда люди были детьми. Она погибла, потому что люди убили ее. Теперь же на Утесе Дьвола она восстает в облике женщины в белом одеянии. Даже второстепенные персонажи чувствуют, что женский архетип чрезвычайно важен («Вычтите женщин, детей, красоту, любовь, природу, цивилизацию и искусство из жизни, что останется? Кузница и поле брани»). Он имеет много имен и полон историй невежества и искажения. Одно из подлинных имен – это Урания, дочь Ураноса, а не Зевса. У Платона к ней близко стоит Афродита, но Афродита небесная, а не состоящая из плоти и обладающая земной красотой.
Что происходит во время прибытия Арсинала и Солтфлита? «Гробница на Утесе Дьявола открывается от удара молнии и закрывается после землетрясения. Дрэпиэра убивает камнями. Люди с разных частей света собираются в Уайтстоуне. В игре теней появляются сцены из древнего мира. Возникают призраки мертвых. Лицо Ингрид похоже на луну, хотя обстановка самая обычная. Повсюду знаки сверхъестественного. Договоренности делаются, чтобы тут же быть отмененными. Желания подвижны как вода. Все это – знаки неба». Казалось бы, атмосфера обещает очень интересное развитие событий. Но нет - здесь начинается старомодная история, возникающая всякий раз в декорациях викторианской эпохи. Солтфлит чувствует, что Ингрид очень необычная девушка и ищет с ней встречи. Нет, он не влюблен в нее, просто он ощущает некую мистическую ауру, исходящую от нее. Арсиналу до девушки дела нет, ему, как одержимому ученому, нужны только камни, оба. На этой почве возникает конфликт между вчерашними друзьями. Они называют друг друга предателями. Арсинал не верит, что из-за какой-то девушки на кон ставится успех всего предприятия. Хельга говорит: вы можете забрать второй камень, если никогда больше не будете встречаться с Ингрид. Арсинала это вполне устраивает, но Солтфлита нет. И вот ради этой встречи с Ингрид Линдсей на двух сотнях страниц описывает бесконечные дискуссии, возникающие то между Ингрид и Хельгой, то между Арсиналом и Солтфлитом, то между Инрид и Арсиналом и Солтфлитом, на встречу с которыми девушка отправляется против воли матери. Все эти осторожные, очень вежливые движения, напоминающие о 19-м веке, и не самые захватывающие разговоры вертятся вокруг одного: пойдет ли Ингрид на гору с этой парой или нет? По-видимому, на Утесе Дьявола Арсинал собирается соединить камни. Кто знает, может, это приведет к смерти Игрид?
Главная загадка книга – это Ингрид. Похоже, что она является воплощением древней богини и имеет сильную связь с камнями, интерес к которым так выражен у Арсинала. В книге о ней поэтически говорится, что она «была наследием долгих веков снега и льда». Художник Питер, ее молодой человек, пишет ее портрет, видя в ней Деву Марию. Он говорит, что видит в ней мать будущего сверхчеловеческого спасителя человечества. Сама же она говорит про себя, что родилась не в то время. Впрочем, и добавляет, что это дает ей больше глубины. Живи она в античные времена в Афинах, она бы посвятила богине ночи Никте великолепный храм: «Этот храм должен иметь десятка два комнат, ведущих одна в другую, пока не дойдешь до главной. Первая комната должна быть темной, следующая еще темнее, и так далее, пока внутри не станет темно как ночью. И вот там, в этой ночи, я бы принесла себя в жертву, без ламп, свечей и факелов». Ингрид живет чувствами, для нее гробница на Утесе Дьявола – это нечто искусственное. Ингрид понимает, что Утес Дьявола имеет древнюю историю. Сначала здесь жили люди каменного века, которые приносили жертвы. Потом эти места населяли бритты, которым были переданы магические обряды и которые связали имя горы с дьяволом. И затем пришли англоговорящие саксонцы, унаследовавшие все традиции, но поместившие их внутрь христианской космогонии. Ингрид действительно встретится с древними людьми во время своих видений, и это лишний раз означает, что предчуствия и предощущения ее не обманывают. Ингрид воплощает сразу два женских начала. Одно традиционное, а другое – жертвенное. Именно это вводит ее в круг чего-то не совсем человеческого, а как бы прачеловеческого.
Видения, которые вызывают камни и Утес Дьявола, не могут быть постигнуты рационально. Они проносятся со скоростью мысли. Их скорость и природа нереальны, это нечто вроде интуиции, принимающей визуальную форму, или совершенной галлюцинации, приводящей к функциональному изменению некоторых человеческих способностей. Трудно сделать о них какой-либо однозначный вывод. Хью Дрэпиэр пытается объяснить Утес Дьявола материально. Он считает, что на этой горе веками копились отложения, и их контакт с воздухом, когда они вышли на поверхность, и породил необычные свойства горы. Но, конечно, объяснения ничего меняют. Очевидно, что Утес Дьвола заколдован.
«Утес Дьявола» очень старомодный роман и довольно тяжело написан по-английски. Язык у Линдсея очень богатый, литературный. Читать его неподготовленному человеку удовольствия не доставит. Линдсей чрезвычайно часто пользуется инверсиями, и нередко употребляет слова не в первом, а в третьем или пятом значении. Aspect у него означает «внешний вид», а distillation – «сущность». Есть в его языке что-то уходящее, книжное, так уже давно не говорят и не пишут. Динамики в книге почти нет, большая часть текста – это размышления одних героев о других. Что Ингрид думает о Солтфлите, об Арсинале, о художнике Питере, за которого собирается замуж, что те думают о ней, что об всех них думает Хельга – всему этому посвящены добрые сотни страниц. Не меньше места уделяется описаниям ландшафта, гробницы, обнаруженной на Утесе Дьвола, природы вообще. Это чтение для ценителей великолепного английского языка, а не для тех кто любит мистику в разноцветной обертке. Мистика Линдсея – это не столько сами иррациональные события, сколько их переживания, ощущения, которые они порождают. Поэтому ждать от Линдсея психоделического цирка, как в творениях некоторых популярных авторов, точно не стоит. Это серьезная, основательная проза, с тончайшей проработкой характеров, идущей подчас в ущерб сюжету, – многим это покажется скучным. И все же за фантастическими допущениями в этой книге лежит реальная мифологическая и религиозная история человечества. Иррациональное в ней, конечно, необъяснимо, но это не безалаберная необъяснимость в духе Стивена Кинга, когда цель просто напугать. Мистика Линдсея другой пробы – она приглашает к глубинному познанию бессознательного. В какой еще фантастической книге герои будут страстно спорить о природе символизма? Художник Питер, например, будет говорить о том, что нельзя связать всю человеческую душу с какой-либо одной эмоцией, что эмоция может проявляться лишь в отдельно взятый момент. А позже он будет говорить, что если бывают дома с привидениями, то почему бы не быть ландшафтам с привидениями? «Утес Дьявола» в этом отношении не совсем стандартен – он действительно о ландшафте, а не о доме с привидениями. Сегодня «Утес Дьявола» вряд ли кто-то станет читать, но все-таки он заслуживает внимания тех, кто любит серьезную, не праздную фантастику, приглашающую к размышлениям.
Сергей Сиротин