noblit.ru
«Бильярд в половине десятого» - важнейшее произведение немецкого писателя Генриха Бёлля. Это не столько свидетельство о войне глазами немцев, сколько попытка ответить на вопрос: а как же жить дальше, когда война закончилась и Германия повержена? Бёлль не описывает боевых действий. Он не обвиняет и не жалеет солдат. Его книга – это фильм с вырезанной ключевой сценой. Начинается этот фильм с предвоенных лет, когда молодежь охватывает нацистская лихорадка, далее период сороковых просто исчезает, за чем следуют пятидесятые и поломанные судьбы выживших людей. Бёлль дает неутешительные ответы о том, как теперь жить дальше. Кто-то находит спасение в воспоминаниях, кто-то избегает всего, связанного с прошлым, молодое, невоевавшее поколение помнит постоянное бегство, а некоторое, как пожилая героиня Иоганна, проведя в психбольнице, будучи здоровой, пару десятков лет, похоже, действительно сходит с ума и бредит мыслью о мести.
Но посмотрим ближе на главных героев. Книга представляет собой серию перемежающихся воспоминаний семьи потомственных архитекторов Фемель. Их история охватывает полвека, начиная с того момента как глава семьи Генрих Фемель, еще не дожив до тридцати лет, приехал в город. Этот человек совершенно уверен в себе. Мир вокруг себя он рассматривает как сцену, где ему отведена главенствующая роль, а всем остальным – роли статистов. У него еще нет жены, но он уже видит себя старым и окруженным полусотней внуков, которые родятся от полудюжины его детей. Среди местных архитекторов проводится конкурс на постройку аббатства Святого Антония, и наш герой, вопреки всем ожиданиям, его выигрывает. Корифеи архитектурного дела в ярости, а Фемель получает фантастический старт карьеры. Позже он встретит девушку, у них появятся дети. Особенно он будет выделять двоих – Отто и Роберта. Отто в 1930-х годах ревностно принимает идеалы национал-социализма и во имя его начинает промышлять мелким бандитизмом, оправдывая все необходимостью построить новое великое немецкое общество. Он, говоря словами Бёлля, принимает «причастие буйвола». Роберт был совсем иным. Он ненавидел политику и принял «причастие агнца», то есть христианские ценности. Его травили в школе вместе с другом Шреллой и в итоге ему даже пришлось бежать в Голландию. Отношения в подростковой среде царили жестокие. Некоторые дети, увлеченные Гитлером, доносили на собственных родителей. Другим за нападение на истязующих их учителей буквально отрубали головы. Третьи бесследно исчезали. Роберт Фемель вернется из Голландии по амнистии. На фронте потребуется его талант подрывника. Он будет взрывать все – не только то, что ему скажут, но и то, что он сам сочтет нужным. Когда американцы уже вторгнуться на территорию Германии, Роберт Фемель взорвет аббатство Святого Антония, построенное отцом. Нужды его взрывать не было никакой, так просто повелел безумный генерал, сказавший, что нужно освободить сектор обстрела. Роберт Фемель взялся за дело с мстительной радостью. И вот уже в конце пятидесятых, после войны, сын Роберта Йозеф начинает восстановление аббатства и по меткам, оставленным отцом, догадывается, что подрывником был именно он. Он сильно переживает из-за этого и задумывается о смысле своей профессии.
Семье Фемель посчатливилось выжить в годы войны. Но потери были. Несколько детей старый Генрих и его жена Иоганна потеряли во младенчестве. Саму Иоганну позже пришлось объявить сумасшедшей и поселить в психбольнице – это было единственным средством спастись от нацистов. Сын Отто, которого в семье никто не понимал и даже побаивался, погиб под Киевом. Сын Роберт выжил, но оказался пленником тяжкого прошлого, от которого так и не смог освободиться. Сейчас он держит контору, где его сотрудники, живущие в других городах, дистанционно выполняют статические расчеты для архитектурных построек. Он ни с кем не хочет видеться, и каждый день с половины десятого до одиннадцати проводит в отеле «Принц Генрих», где играет в бильярд и рассказывает мальчику по имени Гуго о себе. Ни ушедшей жене, ни детям – лишь постороннему мальчику он может поведать о своей жизни. Мир после войны у Бёлля иногда открывает демонические черты. Герои могут рассматривать витрину кафе, за которой сидят члены профсоюза, и буквально видеть на их лбах маленькие рожки. Всюду слышен аромат порока: «здесь священнодействовали, но имя божества нельзя было произносить вслух». Первые жертвы нацистов, подростки Роберт Фемель и Шрелла, просто не понимают, зачем был нужен Христос и какова была его роль. Да, можно читать молитвы и причащаться, как это, собственно, все и продолжают делать, но что это меняет для людей, которых избивают такие же юные нацисты? В 1930-е годы принять «причастие агнца» и встать на сторону христианства означало подвиг. Ведь это причастие не помогало выжить. То ли дело нацисты и их «причастие буйвола», которое реально могло накормить людей.
Семья Фемелей вроде не бедствует. Финансовый успех был заложен уже первым проектом старого архитектора. Но даже он во время Первой мировой войны мог почувствовать себя обычной пешкой. Ему приходилось бесплатно строить генералам дворцы, чтобы выхлопотать отпуск. Позже, на пороге восьмидесятилетия, старый Фемель попросто выбрасывает ордена из окна. Он никогда не считал себя человеком искусства, только ремесленником. Да и искусства никакого не понимал. Просто всю жизнь делал свою работу. Такую же работу делал его сын Роберт, только с обратным знаком. Почему он взорвал аббатство, построенное отцом, если в том не было необходимости? Очень просто: из мести немецкому миру. Он хотел «воздвигнуть памятник из праха и развалин тем, кто не представлял собой «культурно-исторической» ценности», то есть жервам нацистов, которые построили такой мир, где человеческая жизнь ничего не значила. Он не был слеп, когда взрывал. Наоборот, он был охвачен самой ясной ненавистью. Он был очень «корректен» и решился на взрыв даже несмотря на то, что война закончится через три дня. За это ему дали орден, но, сдаваясь в плен американцам, он с радостью обменял орден на сигареты. Впрочем, на обмен это было мало похоже. Роберт просто хотел избавиться от награды.
Казалось бы, немцев и их стремление к господству легко объяснить унижениями Первой мировой войны. Вот с чем они остались в 1918 году: «Плитка шоколада стоила триллион, потом конфета стоила два триллиона, пушка стоила столько же, сколько полбуханки хлеба, лошадь – столько же, сколько яблоко, цены все росли, а потом у людей не оставалось ни гроша, чтобы купить самый дешевый кусок мыла».
Но национал-социализм оказался провалом. Тяжелее всего пришлом выжившим жертвам. Тем, кто постарадал еще в 1930-х, даже в конце 1950-х по-прежнему кажется, будто нацистские палачи живы и здравствуют. Эти жертвы готовы принять то, что старые люди остались в Германии, все эти служители буйвола, готовые разорвать несогласных. Но они не могут понять, почему не появилось новых людей. Где новое поколение, освобожденное от милитаристской идеологии? Это, пожалуй, самое важное наблюдение Бёлля в «Бильярде». Поражение привело к страданиям, но не привело к рождению новой нации.
Сергей Сиротин