noblit.ru
Ласло Краснахоркаи. Сатанинское танго. Пер. В. Середы. М.: АСТ, Corpus, 2017.
Венгерский писатель Ласло Краснахоркаи уже тридцать лет известен и любим в мире с момента выхода в 1985 году его дебютного романа «Сатанинское танго». Также его популярности способствовало сотрудничество с режиссером Белой Тарром, который в 1994 году показал на Берлинском кинофестивале экранизацию «Сатанинского танго» длительностью семь с половиной часов. Между тем, в России Краснахоркаи знали лишь по нескольким переведенным рассказам. Наших издателей не привлекало даже то, что писатель из года в год фигурирует в букмекерских списках кандидатов на Нобелевскую премию. И вот лишь недавно «АСТ» решилось издать первый роман Краснахоркаи, который его и прославил на западе. «Решилось» - вполне уместное слово, ведь «Сатанинское танго» - вещь весьма экспериментальная и требует от читателя выдержки. Действие происходит непонятно где, герои представляют собой непонятно кого, да и главный посыл книги не очень-то оптимистичен и сводится к тому, что деградация и разложение в итоге побеждают все. И все же текст Краснахоркаи - это настоящий праздник слова. Эта книга может напомнить российскому читателю целый ряд авторов в диапазоне от Гоголя до Платонова.
Рассказывается в ней о захудалом венгерском поселке, который должны ликвидировать. Работы здесь давно нет, все кто мог уехал, а кто остался либо спились, либо занялись проституцией, либо близки к тому чтобы сойти с ума. Среди оставшихся поселян вечно пьяный и беспомощный доктор, который никого не лечит, директор школы, которая закрылась, механик насосной станции, которая не работает, и ряд других колоритных персонажей, которых обуревает похоть к чужим женам и которые боятся себе признаться в том, что жить им в общем-то больше незачем. Начинается роман с того, что два героя проворачивают сделку с продажей скота и возвращаются с деньгами в поселок. Они хотят надуть третьего компаньона и оставить его без доли, но у них не получается от него скрыться. Троица начинает яростно делить деньги, когда вдруг приходит известие, что в поселок направляются некие Иримиаш и Петрина. Наши друзья мгновенно теряют интерес к деньгам и отправляются в местную забегаловку встречать гостей. Иримиаш и Петрина считались умершими, а теперь выходило, что они как бы воскресли. Жители поселка, погрязшие в ощущении безнадёжности, связывают с Иримиашем процветание и богатство, а все благодаря его таланту организовывать хозяйство. Для них он настоящий спаситель, и чувство, которое они к нему испытывают, близко к религиозному трепету. Но при чтении книги так и не становится ясно, кто же такой Иримиаш. В глазах городской полиции он тунеядец и пройдоха, а на словах - то ангел разрушения, грозящийся уничтожить все вокруг, то пророк, призывающий покаяться. Вдобавок он довольно циничен и остер на язык. Он какое-то абсурдное создание, противоречивое и загадочное. Впрочем, жители поселка готовы отдать ему последнее и идти за ним. Об этом и вся книга - о вере в чудо спасения на фоне беспощадного разложения. Герои романа вызывают сложные чувства – от отвращения до жалости. Ведут они себя гнусно, с другой стороны, понимаешь всю их безысходность. Так или иначе, Краснахоркаи написал очень выразительный текст о человеческих пороках и одновременно иррациональной надежде на спасение.
Упорство, с каким писатель выводит чувства и ощущения людей, которые, как кажется, вообще уже не должны ничего испытывать, производит огромное впечатление. Оказывается, что и разложение, и деградация, и самые низкие качества в характерах людей – все это материал высочайшей поэзии. Человек может смотреть в обычное окно, залитое дождем, и, видя свое отражение, испытывать целую гамму чувств: «В этом образе отражалась сейчас какая-то новая, незнакомая обездоленность, в которой наслаивались друг на друга стыд, гордыня и страх». Или вот как он описывает лицо своего персонажа: «Вблизи дряблая кожа Халича напоминала наваленные друг на друга слои мяса и сала в холодном цеху скотобойни, его студенистые глаза походили на подернутую ряской поверхность колодца во дворе заброшенной усадьбы, а выступающий лоб – на лбы тех убийц, чьи незабываемые фотографии иногда можно видеть в центральных газетах». В романе постоянно идет дождь, погода стоит мерзкая и грязная, дороги развозит, добраться куда-нибудь – большое испытание. Всюду царит беспросветный мрак.
Одна из ключевых сцен происходит в местной корчме, когда поселяне ночью набиваются туда, чтобы утром встретить спасителя Иримиаша. Корчма дышит на ладан. Здесь жутко воняет, везде застарелая грязь, а невидимые пауки плетут паутину, которая опутывает все предметы и даже людей, пока те спят. Корчмарь потратил много сил на борьбу с ними, но не преуспел – силы тлена оказались сильнее. Собственно, здесь и происходит сатанинское танго – танец абсурда и, может быть, последний тлеющий уголек жизни в месте, которое вот-вот погрузится в забвение. Персонажи мертвецки напиваются и впадают в состояние какой-то оторванной от земли грезы. Мужчины, как уже говорилось, мечтают о чужих женах, между тем как одна из этих жен впадает в религиозный экстаз, ожидая прихода божественного возмездия, а другая мечтает об Иримиаше, готовая сделаться хоть его рабыней, лишь бы он был с ней. Эти фантазии описаны так живо, что поистине начинаешь обвинять человеческое воображение – слишком уж сладким оно рисует будущее, делая падение на землю только больнее.
А ведь Иримиаш, который вот-вот должен прийти, может быть, вовсе и не спаситель. Он в отличие от сельчан твердо стоит на ногах и трезво смотрит на мир. Своему компаньону Петрине он говорит прямо: «Все вершится бессмысленно, неразумно и подневольно, под властью слепой и непостижимой силы. И вообще не чувства, всегда нас обманывающие, а наше воображение искушает нас верой в возможжность когда-нибудь вырваться из подземелий убожества. Так что спасения нет…» Вера сельчан в Иримиаша совершенно иррациональна, скорее само желание того, что Иримиаш придет и всем поможет, заставляет их верить в то, что так и будет.
Герои книги – пленники поселка. Все понимают, что отсюда надо бежать, но не могут этого сделать. Потому что в поселке они хотя бы находятся под защитой знакомых вещей, а что будет на новом месте – неизвестно. Особенно интересен в этом отношении доктор, который живет затворником в своем доме и неспособен даже поддержать в нем порядок. Он зависит от приходящей женщины, которая немного убирается и приносит ему еду и выпивку. Доктор замуровал себя в кресле у окна. Его существование сводится к фиксированию всего, что он видит за окном, на бумаге. Это жалкий, совершенно опустившийся алкоголик. В дневниках он записывает все, что происходит с каждым жителем поселка. Записывает цинично, без малейшего снисхождения. Но именно с ним, похоже, автор связывает хоть какой-то прогресс в борьбе с разложением. Доктор под конец книги открывает в себе способность через свои дневники как бы управлять событиями и превращается фактически в бога. Впрочем, достижение это все равно сомнительное.
Ласло Краснахоркаи в этой книге не похож на оптимиста. Его забитые и темные герои оживлены энергией абсурда и злости друг на друга, но это оживление имеет ту же природу, что и «жизнь» дергающейся мертвой лягушки, к которой подключили электроды. Даже Иримиаш, в котором иногда проступают черты мессии, непреклонен, давая им оценку: «Они – как прислуга в замке, где застрелился барин, - топчутся вокруг трупа, не зная, что с ними будет…» Да и сами они все понимают: «В эту тесную земную юдоль… мы приходим как в хлев, и живем в ней как свиньи, валяющиеся в собственном дерьме, и, как они, не знаем, к чему вся эта толкотня у питающих нас сосков и ближний бой на подходе к корыту или – вечером – к спальному месту». Однако очень выразительный язык писателя лишает повествование депрессивного воздействия. Жизнь – это разложение, но и разложение уходящими жизненными соками иногда оставляет яркие и интересные рисунки.
Сергей Сиротин