noblit.ru
Александр Стесин. Нью-Йоркский обход. М.: Новое литературное обозрение, 2019.
Премия НОС призвана фиксировать новые тенденции в современной российской словесности. В 2019 году ее присудили Александру Стесину, американскому врачу-онкологу российского происхождения. Удостоена была его книга «Нью-Йоркский обход», повествование о буднях врача в Америке. В основу ее положен жизненный опыт автора, который поработал в нескольких больницах Нью-Йорка, а также бывал с медицинскими миссиями в Африке и Индии. Александра Стесина трудно назвать бытописателем, то есть человеком, обращающим внимание на течение будней и в этом видящем самоцель. Информации о жизни современного врача в его книге можно почерпнуть немало, но не это здесь главное. Главное – это разговор о духе, философии и отчасти даже мистицизме. Как врач автор постоянно имеет дело с жизнью и смертью. Не размышлять об этом он не может, поэтому ищет ответы в мудрости прошлого, в основном в восточной традиции. К этому же подталкивает его ежедневное общение с носителями этой культуры, которых очень много работает в американских медицинских учреждениях. «Нью-Йоркский обход» - это не вполне роман. Скорее это сборник зарисовок и эссе, богатых наблюдениями за жизнью современных американцев, которые американцами в общем-то даже не являются. Сам автор называет свой труд «смесью травелога с мемуаром на фоне медицинской тематики». Он понимает, что не сможет пробить стену иллюзий, поэтому удовлетворяется другой целью: «вписаться в эту неопределенность, которая не есть ни реальность, ни вымысел».
Александр Стесин учился на врача в Америке, там же проходил ординатуру и начал практику. Он является специалистом по лучевой терапии онкологических заболеваний. За годы работы он сменил несколько больниц и районов Нью-Йорка. А каждый район – это страна в миниатюре. Есть здесь пуэрториканский район, индийский, русский, гаитянский – каких только нет. В каждом своя специфика и своя неуловимая атмосфера. Кого только ни приходится лечить автору – и гангстеров, и VIP-персон, и нищих. Удивительно, что он мало пишет об известной бездушности американской системы здравоохранения, нацеленной на отъем денег у пациента. Наоборот, он даже рассказывает о примерах бескорыстной помощи, когда с некоторыми больными врачи работали бесплатно, а разного рода религиозные организации этим больным помогали материально. Америка – капиталистическая страна, деньги играют здесь гигантскую роль, но и здесь возможны взаимопомощь и поддержка. Между строк многочисленных историй болезни, которые описывает Стесин, чувствуется, что медицинская наука становится для автора наукой философской. На дворе 21 век, время бума технологий, а многие нью-йоркские пациенты по-прежнему верят советам шаманов из стран, откуда они приехали. Есть даже врачи, например, один кореец, который грамотно лечит онкобольных рентгеном, но по-прежнему верит, что отвар мочевого пузыря беременной козы помогает от туберкулеза. Автор с грустью смотрит на суеверия и сетует на то, что процент чудес, которые в медицине все-таки бывают, так невелик. Гораздо чаще приходится сообщать больному, что он скоро умрет, и проводить бессмысленное лечение только в качестве паллиатива. А объявлять человеку о неминуемой смерти очень тяжело и даже жестоко, и Стесин вслед за Достоевским считает, что человек не должен знать свой срок. Поэтому автор прибегает к уловкам, не сообщая больному времени, даже если понятно, что жить ему осталось меньше недели. Объединяет пациентов одно – они все хотят знать причину болезни. Они недоумевают, почему они заболели раком, если никогда не курили? Врачи отвечают: мы не знаем, этиология болезней не ясна. Причину хочется знать потому, что тогда кажется, будто ее можно изменить. Но опытные врачи знают, что ничего не поможет. Человеческое тело – хитрая система равновесий, но наука бессильна объяснить чудеса, даже если они вдруг случаются. Возможно, именно поэтому Александр Стесин сочетает сугубо рациональный взгляд на лечение с интересом к философии. Смерть для него и причины, ее неожиданно вызывающие, хотя человек годами мог жить с опухолью, - это предел познания, который нам не переступить. Тем не менее, несмотря на заведомое поражение, у философии здесь больше возможностей.
Был в жизни автора период, когда он работал в учреждении с доминированием индийских специалистов. Стесин пишет о них и хорошо, и плохо одновременно. С одной стороны, здесь процветает кумовство и работу часто получают члены диаспоры, с другой, некоторых из них автор действительно может назвать своими учителями. Нью-йоркская больница – это место, где тоже бывают интриги, где есть карьеристы и просто те, кто оказался не на своем месте. Есть очень тщеславные врачи и есть те, кто совершает откровенные ошибки и отказывается их признать. Здесь у врачей очень длинные смены и мало развлечений. Америка, какой ее увидел Стесин, - это страна не только капиталистов, но и трудоголиков. Однако эти индийцы, несмотря на десятилетия, прожитые в Америке, остаются для автора носителями исконной культуры. С некоторыми из них, людьми весьма образованными, он может обсуждать нюансы философии Ауробидно или Вивекананды. С чем-то он согласен, с чем-то нет, но он ощущает величие этих философов и видит в них учителей жизни. Со своими индийскими друзьями Стесин предпримет поездку в Индию и, хотя поедет он по медицинским делам, ему удастся попутешествовать по стране. В Индии он увидит духовный мир и одновременно бедность.
«Индийская беднота представляет собой как бы другой антропологический тип <…> Бессловесная прислуга, не реагирующая на твои американские приветствия. Они недоступны для контакта, для твоего участия, искреннего или показного, для жалости. И ты видишь их боковым зрением или вовсе не замечаешь, как будто здешнее мироустройство каким-то образом влияет на твой зрительный аппарат, создает слепые зоны, не позволяя прикасаться взглядом к той стороне жизни, что от века зовется неприкасаемой».
Следить за наблюдениями Стесина очень увлекательно, некоторые из них повторяют то, что можно увидеть у других авторов. Например, Стесин пишет о том, как в Индии увидел испражняющихся мужчин прямо на виду у других на обочине дороги. Похожее видел Видиадхар Найпол, о чем написал в «Территории тьмы». Кроме того, Стесин пишет о том, что романтический образ Индии как страны духовных вершин, является романтическим, тогда как реальная Индия скорее страна насилия. Здесь год от год растет число групповых изнасилований, жесткая кастовая система приводит к случаям жестокой мести и также возможны не менее жестокие политические протесты. И все же финальный вывод Стесина скорее огорчает. Побывав в разных странах, прикоснувшись к разным культурам, он приходит к выводу, что никакого разнообразия, в сущности, нет.
«Чужая культура – это черный ящик фокусника, куб, в котором ютятся неведомые кролики, голуби и бог весть что еще. Куб – фигура таинственная именно в силу своей простоты. Это уже потом, при ближайшем рассмотрении, куб оказывается тетраэдром, икосаэдром, додекаэдром. Взгляду открывается все больше граней, пока многогранник не превратится наконец в шар. А шар – идеальная фигура, везде одинаковая. Корейское уже неотличимо о русского, а русское – от американского».
Люди везде одинаковы и везде хотят одного и то же – достатка, здоровья и благополучия. Коллега Стесина из Кореи еще пытается сохранить корейскую культуру Чосон с ее ритуалами, но уже понятно, что культура эта умирает. Современные корейцы признают, что любят все острое, в том числе и насилие в кино. Коллеги рекомендуют автору посмотреть фильмы Пак Чан Ука и Ким Ки Дука. Мир стандартизуется, становится одинаковым. Есть лишь небольшие бытовые различия. Например, удивительно, но в Нью-Йорке отсутствует служба помощи пьяным владельцам автомобилей, когда приезжает водитель и довозит тебя пьяного до дома на твоей машине. В Сеуле, например, такая служба есть. Другое наблюдение – о музыке. Коллега-индиец рассказывает автору, что среди азиатских исполнителей европейской музыки очень мало индийцев. Почему? Потому что Индии есть собственная развитая музыкальная традиция, сопоставимая по элитарности с европейской.
Александр Стесин отказывается строго разделять ценности мирского и духовного миров. Да, мирская жизнь – это порочная погоня за золотым тельцом, тогда как в ашраме можно найти подлинные покой и умиротворение. Но, довольно рационально замечает он, если бы люди не гнались за золотым тельцом, некому было бы жертвовать на ашрам и он бы попросту исчез. Поэтому мир устроен сложно, в Индии многое по-прежнему определяется кастовой системой, которая предписывает одним заниматься медитацией, а другим зарабатывать деньги и жертвовать на храм. В остальном нет простых решений, наука и философия конкурируют за правильное понимание человека, но не могут вырвать лидерство друг у друга. Из прошлого два помощника перешли к человеку – медитация и молитва. Медитация помогает от боли, молитва – от страха. Стесин, хотя и здоровый человек, тоже пытался заниматься медитацией, но серьезных успехов не достиг. За время тренировок в ашраме он научился только немного отвлекаться от ломоты в теле.
Если вернуться в Америку, то можно понять, что она – страна одиноких людей. Идя с утра на работу Бронксе, Стесин испытывает тоску, глядя на магазины, склады, замызганные граффити, с которыми соседствует реклама церкви, где священник предлагает спасти свою душу в любое время из трех, предложенных на выбор. Америка – страна разнообразия, по крайней мере, внешнего, потому в основе своей, как мы уже увидели, для Стесина люди и культуры одинаковы. Он видит в Нью-Йорке сосуществование всех со всеми: «Избитая метафора плавильного котла не отражает нью-йоркской действительности; другой, не менее затасканный образ лоскутного одеяла – ближе к истине».
Так и вся книга «Нью-Йоркский обход» представляется лоскутным одеялом, путешествием по культурам, хотя и не праздным, а имеющим цель эти культуры понять. Но чувствуется, впрочем, что во всем этом смешении всего со всем, которое демонстрирует нам Америка, теряется подлинная идентичность. Люди, которые якобы сохраняют традиционные ценности, оказываются кем-то вроде актеров в театре. Слишком много контактов, слишком много взаимных влияний, так что не остается ничего первозданного и беспримесного. «Иногда мне кажется, - пишет автор, - что весь культурный багаж эмиграции состоит из одних рецептов и суеверий». Вот и Америка Стесина, в достоверности которой сомневаться не приходится, - выглядит одной гигантской кухней с очень разнообразными блюдами, где готовят суеверные повара. Всю Америку автор емко выразил в одной фразе: «на бамперах случается увидеть и другие наклейки – например, слово coexist, где буква s заменена полумесяцем, буква x – магендовидом, буква s – символом «инь-ян», а буква t – крестом». Плохо это или хорошо – сложно судить, потому что автор признается, что для него равенство и единство – это смерть, а множество и неравенство – это жизнь.
Сергей Сиротин