noblit.ru
Владимир Данихнов. Колыбельная. М.: АСТ, Книма, 2014.
Роман «Колыбельная» Владимира Данихнова в 2015 году входил в короткий список премии «Русский Букер». Немалое достижение для автора, выступающего в легком весе фантастической литературы. Что ни говори, а фантастика у нас по-прежнему считается если не низким, то уж точно отдельным жанром. Данихнов эту условность поборол. Впрочем, «Колыбельная» - это не совсем и фантастика. Ее можно отнести к субкультурному поджанру метафизического треш-реализма, ярким представителем которого был Юрий Мамлеев. В «Колыбельной» все черно и ужасно, нет ни единого луча света. И тем не менее, писатель считает, что нужно уметь смеяться над безнадежностью. Это не пустые слова праздного человека. Через год после «Колыбельной» у Данихнова диагностировали рак, плохо поддающийся лечению. Еще через три года, в 2018 году, его не стало. «Колыбельную», написанную до болезни, трудно назвать жизнеутверждающим романом, счастливого конца у него нет. Но есть в этом шевелении полулюдей-полумертвецов какой-то лихой задор отчаяния и скуки – парадоксальное в общем-то сочетание. Тонкий черный юмор Данихнова добавляет мрачных красок повествованию, но и способен вызвать настоящую улыбку. «Колыбельная» - это портрет условных россиян, которых в Интернет-сообществе частенько называют «быдлом». Данихнов их не жалеет, не приукрашивает и не стремиться утешить. Он описывает их как есть – с безжалостной безнадежностью.
Место действия – некий южный город. Может быть, это родной для Данихнова Новочеркасск, может быть, нет. Люди здесь живут среднестатистические. Вот программист Щеглов. На корпоративе он сказал, что все окружающие его в коллективе люди – дерьмо. Мнения сотрудников разделились. Одни поддержали Щеглова, себя тоже признав дерьмом, другие сказали, что Щеглов не прав. Вот девушка Надя. Будучи студенткой, она выскочила замуж, но муж оказался сторонником свободных отношений. Надя поругалась с мужем и больше с ним не общается, ожидая развода. Вот сотрудник предприятия Меньшов. У него нет никаких интересов. От скуки он выдумывает байки, понимая в общем-то, что ему никто не верит. Он любит выпить пива и посидеть за компьютером. В середине книги он просто возьмет и пустит себе пулю в голову. И, например, проститутка Зина. Она поссорилась с сутенером и отказалась выйти на работу. Еще бы, ведь у нее наклевывается жених! Жених этот очень амбициозный человек, одержимый идеями переустройства общества, о чем и рассказывает Зине за коньяком. А жениться на ней он, понятное дело, вовсе не намерен. Зато может избить. Все эти люди – самые обычные, а точнее, обычные со знаком минус. Они олицетворяют собой антипример жизни или пример антижизни. Существование их абсолютно бесцельно, и лишь какой-то смутный рудимент человеческого достоинства заставляет их изредка кидаться друг на друга, заявляя, что все кроме них - быдло.
Идиллией такую жизнь не назовешь, но у нее есть хоть какое-то подобие размеренности. И вот эта размеренность нарушается. В городе объявляется маньяк по кличке Молния. Он охотится на маленьких детей, жестоко их убивает, после чего не забывает эффектно выставить труп на всеобщее обозрение. Может он также, например, подкинуть сердце ребенка на ступени мэрии. Расследовать дело прибывает «специальный человек из С.-Петербурга», сыщик Гордеев. Человек это очень талантливый, прирожденный. Он успешно и быстро раскрыл ряд дел, поэтому никто не сомневается, что и Молнию он найдет. В напарники он берет, как положено для контраста, туповатого компаньона Кошевого, который не может похвастаться никакими талантами кроме мускулистого тела. Вместе они принимаются за дело. Гордеев находит какие-то улики, выдвигает гипотезы, но результатов пока нет. И со стороны даже понятно почему их нет – Гордеев постоянно пьет водку и общается с проституткой Зиной, где уж тут по-настоящему вникать в расследование? И все же убийцу под конец он находит, правда, ничего об этом, так сказать, не помнит, ибо пребывает в бессознательном состоянии. Детективный сюжет, имеющий в романе статус скорее декоративного, получает условную развязку. Но «Колыбельная» все-таки - это не детектив. Это путешествие натуралиста по мертвым пейзажам российской провинции.
Жители южного города все поголовно погружены в скуку. Кто-то из-за этой скуки пьет, кто-то пытается чем-то увлечься, но победить недуг не в состоянии никто. Почти всем героям этой книги совершенно все равно, что с ними произойдет. Скука у Данихнова – это не просто русская хандра. Это русская хандра в абсолютной степени, парализующая само желание жить и не приводящая к самоубийству только потому, что самоубийство – это тоже скука. Много раз писатель на разные лады произносит фразу вроде «он хотел сделать так-то, но не сделал, потому что ему было все равно». На персонажей «Колыбельной» давит какая-то очень тяжелая метафизическая плита, переламывающая интерес к жизни. Герои романа не живут, они «болтаются» в жизни, словно они не сами за себя ответственны, а предоставляют сделать за себя выбор некой стихии произвола. И скука Данихнова не безобидна. Она способна превращать людей в маньяков. Кстати, часто в детективных романах преступник или группа преступников одна, а в «Колыбельной» этот стереотип ломается. Маньяков целых три. Главный – Молния, потом еще один, который убивает детей, чтобы они не взрослели и не узнавали тягот взрослой жизни, и третий – ставший полуманьяком-полубомжом. Стать маньяком – это вполне закономерная практика жизни в южном городе. К этому ведет сама логика жизни его жителей. Логика эта состоит в том, что никакой логики нет – есть абсолютная бесцельность, управляемая непостижимыми иррациональными законами. Данихнов очень живописно показал таких людей, похожих на зомби, погрязших в уродливом и удушливом российском быту, все эту беспросветность жизни в провинциальной России. Однако это не «классическая» чернуха, когда во всем винят бездействующую коррумпированную власть. Данихнов вообще даже не заикается о безденежье, для него проблема не в этом. Проблема во все той же скуке, и вину за это он возлагает на самого человека. Писатель открыто говорит, что среди его героев никто ничего не хочет делать. Отсюда, наверное, и все беды.
Впрочем, приземленно-бытовое измерение – не единственное в книге. Данихнов выходит на мистико-метафизический уровень и, в частности, разгадка сюжета с Молнией находит место именно на этом уровне. Человек скучает и он сам в этом повинен – все так. Но, по мысли Данихнова, висит над Россией какой-то черный бог мрака, на которого тоже можно переложить часть вины. Этот бог обитает где-то в космосе, он щелкает планеты как орехи, и изредка материализуется на Земле, как раз в нашем южном городе. Россия Данихнова действительно оказывается богоизбранной страной, но богоизбранной как бы с отрицательным знаком, ибо избирает ее не благой, а злой бог. И здесь уже у Данихнова ответов нет. Как отвечать такому богу? Скуку можно победить делом, а как сопротивляться надмирным силам? Возможно, некоторые обвинят Данихнова в пессимизме, в упоении мраком и падением в духе эстетики Достоевского, и все-таки чувствуется в тексте живое участие автора в порожденных им самим процессах разложения. «Колыбельная» - это как парк аттракционов, который захватили зомби. Вроде радоваться нечему, а все равно весело. Данихнов не выдвигает никаких конкретных претензий к русскому народу, как это делал Понизовский в «Обращении в слух». Он описывает реальную российскую современность, но настолько абстрактно-бытовую, что никакая философия конкретного обличения здесь просто не может родиться. Вероятно, Данихнов даже не дает в «Колыбельной» никакого морального послания или итога, вроде хотя бы примитивного заключения, что «быть маньяком – это очень плохо». Вместо этого он предлагает вчувствоваться в монотонное звучание русской скуки и попытаться распознать две ее причины – надмирно-метафизическую, с которой, похоже, ничего поделать нельзя, и обычную человеческую, проистекающую от бездействия.
Сергей Сиротин