noblit.ru
Обычно произведения крупных и известных писателей обращаются к актуальной и современной исторической реальности. Что же представляла собой Япония в 1943 году, когда знаменитый Танидзаки сел за сочинение «Мелкого снега»? Это милитаристское государство по-прежнему контролировало почти весь восточноазиатский регион, захваченный за последние два года. Однако США уже дали понять, что будут бороться до победы – Перл Харбор они не простят. И Япония действительно столкнулась с куда более мощным противником, чем казалось поначалу. Естественно ожидать, что большинство литературных произведений этого времени будут посвящены патриотизму и войне. А иные, как можно предполагать, просто не пропустит военная цензура. И тем не менее Танидзаки начинает писать книгу, совершенно оторванную от политики и военной экономики. Он пишет семейную сагу о сестрах Макиока, угасающем аристократическом роде. Здесь все дышит утонченными манерами, вежливостью, учтиво написанными письмами, осторожными звонками и недомолвками – в общем, теми почти не изменившимися за пятьдесят лет правилами приличия, принятыми в высшем обществе времен Мэйдзи. Совсем миновать войну Танидзаки не может, но в книге это не более чем фон. Он выписан мастерски, но все же не имеет выраженного звучания – все внимание поглощают истории четырех сестер. А у них (пока японские солдаты гибли в Китае, хотя и за бесславное дело) свои проблемы: как выдать замуж тех, кто еще не вышел замуж, как вежливо ответить отказом, как сократить расходы и не потерять лицо и тому подобные.
Посмотрим же на четырех сестер Макиока. Некогда дом Макиока преуспевал благодаря главе семейства, который имел магазины в Осаке. Были в Осаке и более родовитые семьи, но Макиока все уважали как подлинных аристократов, пусть и не находящихся на самой вершине социальной лестницы. После смерти отца дела пришли в упадок. Тацуо, муж старшей дочери Цуруко, решил продать дело тестя и заняться службой. Он работает в банке и как раз получает приглашение возглавить филиал банка в Токио. От таких предложений отказываться нельзя, и Тацуо перебирается с женой и многочисленными детьми в Токио. Живут они на солидное, но все-таки жалованье Тацуо (плюс какой-то капитал тестя). Цуруко, как и младшие сестры, немного утонченная молодая женщина, напоминающая героинь «Трех сестер» или «Вишневого сада» Чехова. Ей жаль покидать Осаку, где все так привычно, и ехать в Токио, где придется поселиться в крохотном доме да еще и без сада. Для нее это душевная травма. Вторая сестра, Сатико, живет с мужем Тэйноскэ в Асии, что недалеко от Осаки. У них есть дочь Эцуко, но они тоже живут на жалованье главы семьи. Это второй по значимости дом Макиока, главенство принадлежит семье Цуруко и ее мужу Тацуо, их дом так и называется «главным домом». Хотя все решения по малейшим вопросам принимаются именно там, Сатико почти не на что жаловаться в жизни. Ее главная забота – это судьба младших сестер Юкико, которая не может выйти замуж, и Таэко, которая уже успела навредить репутации семьи. Юкико, третьей сестре, больше тридцати, но удачно выдать замуж ее не удается. Поначалу от всех предложений для нее главный дом отказывался, надеясь на лучшую партию, однако время шло и предложений становилось все меньше. Теперь ее уже хотят выдать хоть как-нибудь, но разумеется за достойного человека. Сватаются к ней люди разные. Есть подходящие кандидатуры, но под конец всегда что-нибудь идет не так. Главный дом долго наводит справки о кандидате, выясняя все возможное о заработке и репутации жениха, и часто в последний момент отказывает сам. Мешает выдать Юкико замуж также репутация Таэко, четвертой, самой младшей сестры. В юности она сбежала из дома с возлюбленным по имени Окубата. Их поймали, но дело обернулось неслыханным позором для семьи, тем более что история попала в газеты. Таэко – самая современная и независимая из сестер Макиока. Достаточно сказать, что она единственная сама способна заработать на жизнь. Ее занятие – это шитье традиционных японских кукол. Она по-прежнему поддерживает связь с Окубатой, богатеньким ветреным барчуком, не знающим цену деньгам, но влюбляется в фотографа Итакуру, который во время наводнения спасает ей жизнь. Конечно, брак с безродным фотографом для Таэко невозможен – ее семья никогда его не признает и скорее выгонит ее из дома. Тем не менее, Таэко старается вести независимый образ жизни, а однажды даже беременеет, на этот раз от бармена – очередная порция позора для Макиока. Тем временем, пока жизнь четырех сестер протекает в поисках жениха для Юкико и попытках смыть позор Таэко, в Европе начинается война, а кончается книга в канун войны с Америкой. Но книга эта все же не войне, а о японских традициях, о том, как все сложнее им становится выдержать проверку временем.
Отсутствие войны в книге поражает. Единственный драматический эпизод, связанный с военными, обладает чертами мелкой проходной детали. Юкико вместе с очередным женихом переходит улицу, и строй военных отделяет пару от сестер Юкико. Оставшись наедине с возможным женихом, Юкико чересчур стесняется, не может поддержать разговора, чем в конце концов делает брак невозможным. То есть вина военных в том, что они создали неудобную ситуацию. И действительно, как можно, грубо говоря, думать о прическе, когда скоро весь японский мир попросту будет сметен с лица земли? Тем не менее Танидзаки озабочен именно традициями. Сегодня строгость нравов конца 1930-х в аристократических семьях Японии вызывает и уважение, и улыбку. Церемониальность, внимание к мелочам возводятся в культ. Все окутано запретами, какими-то подразумеваниями, опасениями, додумываниями. Вот Юкико хотят в очередной раз сосватать. Нашелся кандидат, нужно назначить дату смотрин. Сначала про кандидата все пытается выяснить главный дом. Для этого привлекаются даже услуги сыскного агентства. Потом начинаются проволочки. Каждый шаг Сатико согласовывает со старшей сестрой Цуруко и ее мужем Тацуо. Даже по мельчайшим деталям она боится принять решение сама, ведь это может повредить репутации главного дома. Между тем смотрины постоянно переносятся. В одни дни нельзя, потому что это праздник. Потом нельзя, потому что у Сатико открывается кровотечение в связи с выкидышем. А без Сатико некому представить жениха и невесту. Просто свести их без чьего-либо посредства, разумеется, невозможно. Далее Сатико наконец согласна поехать на смотрины, но при условии что не придется ходить пешком. Ей должны обеспечить такси. При этом уже Тайноскэ вынужден писать письмо от своего имени с извинениями по поводу переноса смотрин. Еще несколько дней уходит на согласование места встречи. Гостиница Ориенталь не подходит, ведь Юкико там уже могли видеть. О ней могут подумать как о старой деве-неудачнице. Нужно искать другую гостиницу. Жениха же это не устраивает. Начинаются переговоры. И все это притом, что жених не очень-то и устраивает. Короче говоря, утонченность, почти изнеженность, тотальная зависимость от правил героев и героинь вызывают почти возмущение. Малейшая неточность может быть расценена как целенаправленное унижение. Например, после очередных смотрин от господина Савадзаки, известного богача, приходит письмо с отказом жениться на обычной разграфленной бумаге, что само по себе очень унизительно. Только Таэко смотрится современно, но, с точки зрения остальных сестер, она является почти разрушительницей семьи. Цуруко с мужем рекомендуют Сатико фактически выгнать ее из дома и обязать жить отдельно.
«Мелкий снег» - очень несовременный роман, вероятней всего, он не был актуален и во время, когда был написан. Ведь чуть позже вышли уже первые книги Юкио Мисимы, а это совершенно другие темы и эстетика. Но даже с этим в общем-то невоенным романом у Танидзаки были трудности с военной цензурой. Молодой Кэндзабуро Оэ возмущался оторванностью Танидзаки от реальной жизни. Он требовал актуальности, политичности, «ангажированности», если говорить словами Сартра. Двадцать лет спустя Оэ переменил точку зрения, отказавшись от яростной критики. Возможно, так же поступят и многие современные читатели. Не приняв «Мелкий снег» поначалу, они могут позже проникнуться бесподобной внутренней гармонией романа, ведь это самая настоящая классическая проза. Такие книги остаются как свидетельства прошлых времен и, конечно, традиций, о которых не следует забывать.
Сергей Сиротин