noblit.ruОдна из неизученных страниц американской литературы и культуры – творчество Перл С.Бак (Pearl S. Buck, 1892–1973), белой американки, которую не только на родине, но и в Китае – второй родине писательницы – называют “the most Chinese American” [8, c. 43]. В статье феномен «китайской жемчужины» в литературе США рассматривается не только в аспекте преодоления «центризмов»: политических, идеологических, художественно-эстетических, но и с точкизрения проблемы демифологизации образа Китая в западной культуре, пересмотра основных концепций американского ориентализма первойполовины ХХ ст. Изучение творчества Перл Бак в таком контексте позволяет выявить в американской литературе и культуре начавшийся процесс реконцептуализации Востока, пересмотра таких определений, как «отчужденность», «самобытность», «экзотизм» восточного. Образ Китая, созданный западным писателем с особой «китайской судьбой», дает основание для рассмотрения проблемы Востока вне идеологии «центризмов». Перл Бак стремится показать, что центр анализируемой культуры всегда находится не во вне, а в самой культуре. В ее творчестве можно заметить сложные процессы преодоления дихотомического принципа мышления (Восток–Запад), своеобразное объединение субъекта (американского писателя, выросшего в Китае и впитавшего духовную культуру Китая) и объекта (Китай и его культура). Ее творчество – свидетельство формирования плюралистичного мышления XX века, отказа от бинаризма старой оппозиции Восток – Запад.
Малоизученность творчества писательницы на ее родине (при том, чтоее биографий написано немало, а ее произведения активно переводят на разные языки мира), не может не вызывать вопросов. Историк Джеймс Томсон анализирует некоторые аспекты такого отношения в статье "Why Doesn't Pearl Buck Get Respect?» [13, c. 15], отмечая, что в тот исторический период китайская проблематика ее романов не вписывалась в господствующую идеологию США. Однако Перл Бак комментирует это иначе: “They do not know what to do with me…they are not quite sure I should be included in the field of American literature and writers” [7, c.249]. Действительно, изучать и оценивать ее творчество лишь в литературно-эстетических категориях западной мысли невозможно. Без основательной востоковедческой компетенции исследователям здесь не обойтись. И хотя сегодня ее произведения антологизируются, серьезных академических работ о творчестве писательницы – первого американского Нобелевского лауреата-женщины в области литературы (1937) – до сих пор, к сожалению, нет. На присуждении Нобелевской премии в своей приветственной речи представитель Шведской академии отметил, что произведения Перл Бак прокладывают путь к человеческому взаимопониманию вопреки любым расовым барьерам и позволяют изучать общечеловеческие идеалы, которые исоставляют вечно живой предмет художественного творчества [10, c.353].
Уникальность Перл Бак в том, что, прожив большую часть своей жизни в Китае, получив основы образования у Конфуцианского наставника и изучив английский как второй родной язык, она принадлежала двум мирам, двум цивилизациям одновременно. Обе культуры в равной степени питали ее талант. Осмысляя влияние разных культур, Перл Бак отмечает, что при всем значении англоязычной культуры в ее становлении романиста роль китайского романа была решающей: “It is the Chinese and not the American novel which has shaped my own efforts in writing. My earliest knowledge of how to tell and write stories came to me in China” [10, c.361]. Свою речь на вручениией Нобелевской премии она посвятила «Китайскому роману», самим названием подчеркивая роль традиции китайской литературы, эстетики и философии в формировании себя как писателя. Влияние китайской литературы и китайского романа остается актуальной и неизученной страницей ее творчества. Отметим и другое: Перл Бак была не только ценителем классической китайской прозы, но и переводчиком. Полный перевод знаменитого романа «Речные заводи» (свыше тысячи страниц текста) впервые был осуществлен Перл Бак. Переводом-трактовкой заглавия романа “All Men Are Brothers”, в котором узнаваемо известное конфуцианское изречение: «Меж четырех морей все люди братья» «Аналекты»), Перл Бак стремится донести читателю, знакомого с героическим Робин Гудом, понятный смысл о вольнице, равенстве ибратстве всех людей. Как и ее отец-миссионер, который перевел Библию для китайцев, Перл Бак выполнила духовную миссию художника, дала возможность американскому читателю прикоснуться к классической китайской культуре. расшатывая господствовавшие в стране анти-китайские стереотипы. Ее взгляд на мир и проблемы человека был «планетарным», лишенным одноцентризма. В романе «Сыновья» (около 500 страниц), который она начала писать после завершения работы над переводом, заметно жанрово-стилевое влияние китайской классики, сказового начала, в томчисле «Троецарствия» и «Сна в красном тереме».
В работе Х. Дешпанда “Pearl Buck’s Fiction. The East – West Encounter (1999) [5] встреча Востока и Запада в творчестве Перл Бак рассматривается как многоракурсная (культурная, религиозная, политическая) тема многих ее романов. Нас же интересует не тематический срез проблемы в ее романах, а феномен встречи востока и запада в жизни-творчестве писателя, который живет одновременно в двух мирах (внешнем и внутреннем, видимом и невидимом) – в мирах, не разделенных и не разведенных, а сплавленных в сознании, языке, личной судьбе - акте творчества. Ее восприятие миров - американского и китайского – транспарантно, один мир всегда просвечиваетчерез другой, о чем бы она ни писала. Это отличительная черта ее поэтики проявлена не только в проблематике, тематике, поэтике, но прежде всего в языке ее произведений. Следы того, что она называет “thinking in Chinese”, можно заметить в особенностях языка ее прозы (так, например, появляется слово “other-my-son” или doorman вместо doorkeeper, более привычного для английского языка, калькирование китайских поговорок на английский язык: “drinking tea is like drinking silver”[3, c.7], подчеркнуто вежливые формулыанглийского языка, которые странно звучат в речи китайских крестьян ит.д.). Такой перевод-калькирование своей мысли с китайского на английский ощутим в ее произведениях, что, понятно, не исключает и элементов литературной преднамеренности. П.Дойл, первый и пока единственный автор монографического исследования творчества писательницы, верно подметил, что в ее «китайских романах» “the narrative formed itself mentally into the Chinese language and she then translated this material into English”[6, c.40]. Отсюда сложность и анализа, и верной оценки творчества уникального писателя. Категорически отрицая исключительное влияние американских и шире – западноевропейских романистов на формирование своей художественной системы, Перл Бак видит питающий источник в классической китайской литературе.
В нехудожественных текстах («Американский аргумент») ее мысль может быть полемически заострена в ту или иную сторону. Так, например, она пишет: “our young men and women [Americans] look only at themselves and so see nothing” и с горечью замечает: современные американские писатели создают “books of futility and despair”. Но в художественном мире ее романов главным и «надэтничным» всегда является человечность. Этот уход отстереотипизации китайского и американского как этнически значимого впостижение природы человечности – основная черта ее произведений. Американская писательница, которая считает родным китайский язык, но пишет на английском, достигает проникновенной человечности благодаря своей особой художнической транспарантной технике.
Первый опубликованный ею роман "Восточный ветер, западный ветер" ("East Wind, West Wind", 1930) был посвящен осмыслению конфликта восточной и западной цивилизаций: американской и китайской культуры,также, как и следующий ее роман «Добрая земля» ("The Good Earth", 1931: Пулитцеровская премия 1932). В 1935 году роман "Земля", а также его продолжения – "Сыновья" ("Sons", 1932) и "Разделенный дом" ("A HouseDivided", 1935), вышли одной книгой – "Дом Земли" ("The House of Earth"). Не «столкновение», как считает Дешпанд [5], разных культур, а диалог между ними определяет тематику многих ее романов: американская культура и японская в романе «Скрытый цветок» (“The Hidden Flower”), итальянская икитайская в романе «Женский павильон» (“Pavilion for Women”), еврейская и китайская в «Пионе» (“Peony”).
За трилогией последовали биографии родителей "Изгнание" ("The Exile", 1936) и "Ангел-воитель" ("Fighting Angel – Portrait of a Soul", 1936), опубликованные в 1944 году под общим названием "Дух и плоть" ("The Spirit and the Flesh"). В них автор стремится демифологизировать образ Китая, который сложился в западном сознании. Биографический-автобиографический роман о судьбе родителей пронизан любовью и пониманием Китая и китайской духовности. “[Andrew] grew to love greatly the Chinese. It was a complaint against him that if the choice were given him to believe a Chinese or a white man, he always believed the Chinese” [2, c.128]. В центре романа изображение общечеловеческих ценностей, а непроблематика «ориентализма», о разных трактовках которого сегодня написано немало. Ориентальная тематика ее романов прямо противоположна тому, что Э.Саид считает конструированием ложных различий для доминирования Запада над Востоком [11]. Главный принцип демифологизации Китая и китайцев заложен в замысле романов: дать образы героев через систему их взаимооценок, не декларируя авторские приоритеты. В романе не только американец Эндрю больше доверяет китайцам, чем американцам, но и китайцы видят в нем, прежде всего человека, для которого главное – не цвет кожи, а душа человека: “Most of all the Chinese loved him because he knew no color to a man’s soul and he took the part of the yellow man [2, c.244].
Создавая образ души, которая “не имеет цвета”, П. Бак включается в постколониальный/ориенталистский дискурс, который наберет теоретической силы через полстолетия, и противопоставляет будущей формуле: “other, as a subject of difference that is almost the same, but not quite” [1, c.126], свою концепцию “Universal man”, концепцию человечности, а не цвета кожи или расы.
Ориентальная тематика в американской литературе разрабытывалась давно (Емерсон, Уитмен, Лоуэлл и др.). В 1930-х гг., по мнению специалистов, в американском общественном сознании сформировалась концепция “Chinese mystique”[8, c.43] – романтизированной китайскости, в противоположность образу чуждого и далекого Китая предыдущего этапа. Знаменательно, что Перл Бак изнутри американского сознания, обогащенного опытом своей «китайской» судьбы, одна из первых началапрививать Западу иной взгляд на китайскую культуру, который был далек как от романтизации, так и от негативной стереотипизации (immoral coolie). Это был опыт человеческого познания и приятия другого, понимание Китая как своего homeland. Образ Китая, китайской земли, китайских «фермеров» наполнен глубокой человечностью и состраданием. В своей Нобелевскойлекции она сформулировала свою цель художника: “… for the novelist theonly element is human life as he finds it in himself or outside himself” [ 10 c.378].
«Человеческим веществом»: бытом, горем, болью, счастьем, наполнены романы Перл Бак, которые обращены, по ее замыслу, к “Universal Man”, т.е. ко всем и каждому. Мечта Перл Бак вернуться в страну, где она выросла и как личность, и как художник, не осуществилась. За год до смерти (1973) китайские власти отказали ей в просьбе вернуться в Китай – ее правда о Китае тех лет – причина такой реакции властей. На вопросы друзей, собирается ли она сновав Китай, она отвечала: ‘I have never left China, I belong to China, as a child, as a young girl, as a woman, until I die”. Лишь «физически» она не смогла преодолеть мост, выстроенный ею между Китаем и Западом. Феномен жизни-творчества белой американки, которая до концапродолжает говорить и думать по-китайски и которая пишет только о Китае* (об Америке ею написана книга "American Triptych", 1958, опубликованная под псевдонимом Джон Седжес (John Sedges), выпадает из известных определений. Традиционные «литературно-этнические» характеристики, которые уместны для характеристики американских «писателей через дефис», к творчеству Перл Бак не подходят. Незаслуженно обойденныйвниманием американо-китайский феномен творчества писательницы-американки Перл Бак все еще ждет своих исследователей-компаративистов ина родине писателя и за рубежом.
* По мнению известной сино-американской писательницы Максин Кингстон, Перл Бак удивительно тонкопоняла Китай и китайцев, представляя их “with such empathy and compassion…. Buck was translating my parents to me”[4, c.383]
Библиографические ссылки
1. Bhabha Homi. Of Mimicry and Man : The Ambivalence of Colonial Discourse // HomiBhabha // October. – 1984. - No 28. - P.123-127.
2. Buck S.Pearle. Fighting Angel - portrait of a Soul / Pearle S. Buck. - N.Y.: Reynal andHitchcock, 1936.
3. Buck S.Pearle. The Good Earth /Pearl S. Buck. – N.Y.: 2005.
4. Conn Peter. Pearl S.Buck: A Cultural Biography / Peter Conn. – London: CambridgeUniversity Press, 1998.
5. Deshpande H.V. Pearl Buck’s Fiction. The East – West Encounter / H.V.Deshpande. – Delhi: Anmol Publications, 1999.
6. Doyle Paul A. Pearl S. Buck / Paul A.Doyle. – Bombay: Popular Prakashan, 1965.
7. Harris Theodore F. Pearl S.Buck: A Biography / Theodire Harris. – London: Methuenand Co, 1970.
8. Leong Karen J. The China Mystique: Pearl Buck, May Wong, Mayling Soong, and theTransformation of American Orientalism / Karen Leong. – Berkeley: University of CaliforniaPress, 2005.
9. Liao Kang. Pearl S. Buck: A Cultural Bridge Across The Pacific (contributions To TheStudy Of World Literature) / Kang Liao. – N.Y.: Greenwood Publishing Group, 1997.
10. Nobel Lectures. Literature. 1901 - 1967 /Ed. By Horst Frenz. – Singpore: WorldScientific Publication Co, 1999.
11. Said E. W. Orientalism / E.W. Said. – Vintage, 1979.
12. Spurling Hilary. Pearl Buck in China: Journey to the Good Earth / Hilary Spurling. – N.Y.: Simon and Schuster, 2010.13.Thomson James. Why Doesn't Pearl Buck Get Respect? / James Thomson // Philadelphia Inquirer. – July 24, 1992.